Ученые и национально ориентированный бизнес требуют новой экономической политики для РоссииОТ РЕДАКЦИИ. Случилось странное. Отечественные СМИ от чего-то не смогли выдать в эфир сколь-нибудь адекватный обзор такого редкого по содержательности события как Московский экономический форум. Вместо широкого цитирования и обсуждения экспертных оценок и рекомендаций, лишь тихо прошелестели пара фраз от организаторов и VIPов. Телеканалы, хоть и прислали несколько съемочных групп, но никаких заметных репортажей из снятого не сложилось. Версий две. Либо наши медиа утрачивают профессиональную способность распознавать значимые темы в мутномпотоке «новостей», либо за этим красноречивым молчанием мы наблюдаем «перепуг», исходящий явно не от самих медийщиков (им обычно до лампочки), а от неких влиятельных «коллегий», для которых представленная форумом программная аналитика несет реальную опасность. И, коль скоро форум был экономическим, мы можем судить о том, насколько либерально действуют сторонники либеральной экономической модели, используя свой остаточный вес в общении с «независимыми» информационными ресурсами. Выше этих «влияний» оказался еженедельный журнал «Однако», по согласованию с которым мы повторяем здесь обзорную статью (из №11 (160)) о форуме.

Маринэ Восканян

В столице прошел Московский эко­номический форум (МЭФ), собравший на площадке МГУ им. М. В. Ломоносова полторы тысячи участников, в том числе известных ученых, политиков, бизнес­менов и экспертов из России и зарубежных стран. Всех их объединило одно — уве­ренность в существовании стратегий, альтернативных нынешней

однобокой неолиберальной риторике как в мире, так и в России. 

Миром правят идеи

У неолиберальной экономической модели в России всегда были противники. В течение двадцати постсоветских лет многие политики и экономисты, пред­ставители науки и культуры говорили об ущербности разрушающей и человека, и общество модели дикого капитализма в России. Поборники этой модели часто называют Россию тоталитарной страной. Однако если что-то и было эти два деся­тилетия в России диктатурой, то это была диктатура неолиберального дискурса. Все несогласные объявлялись маргина­лами, необразованными и отставшими от жизни реваншистами, или попросту лузерами, не успевшими встроиться в новую среду живительной рыночной конкуренции. И неважно, был ли это уни­верситетский профессор, директор завода или политический деятель.

Мировой кризис сильно ослабил позиции рыночного фундаментализма во всем мире. И в России мы наблюдаем важный и интересный процесс, когда о тупиковости неолиберального пути говорят уже не только некие условные «патриотические силы», а вполне инсти­туционализированные представители серьезных научных учреждений, бизнес и предпринимательское сообщество, пред­ставители ведущих политических партий. Даже представители либерального лагеря сегодня все чаще констатируют факт неу­спешности либерального реформирования страны, хотя и в терминах «допущенных ошибок», а не катастрофы.

Тот факт, что основными соорганизаторами МЭФ выступили МГУ, Институт экономики РАН и президент Промышлен­ного союза «Новое Содру жество» пред­приниматель Константин Бабкин, позво­ляет сделать вывод, что академическое сообщество так же, как и национально ориентированный бизнес, открыто тре­бует изменения экономической политики. И с каждым днем все сложнее списывать эти требования на очередные заклинания «замшелых реакционеров».

Форум собрал рекордное количество участников — почти втрое больше, чем планировали организаторы. В залах и ауди­ториях, где проходили секции и семинары, не хватало мест для всех желающих. При­мечательно и то, что МЭФ объединил представителей весьма разной политиче­ской и мировоззренческой ориентации.

Обычно экономические фо ру мы посвящены проблемам инвестклимата, заключению сделок и в целом имеют бизнес-ори ента цию. Символично, что Московский экономический форум имеет принципиальное отличие. На Западе типичной чертой русского характера считается тяга к философствованиям и поискам каких-то метафизических осно­ваний у простых, казалось бы, вещей. Вот и на МЭФ, будто в подтверждение, обсуж­дались не только и не столько конкретные экономические механизмы, сколько модели человека и общества, которые лежат в основе того или иного эконо­мического решения. «Любые политики, сознательно или несознательно, руковод­ствуются теми или иными идеями. Миром правят идеи. И мы хотим обменяться мне­ниями по мировоззренческим основам экономики, как изменить тот мировоззрен­ческий тупик, в котором мы оказались, — сказал сопредседатель МЭФ директор Института экономики РАН Руслан Грин­берг. — Поэтому на нашем форуме присут­ствуют не только экономисты, но и соци­ологи, философы, политологи, у которых есть свои взгляды на экономику». 

Тупиковый пейзаж

Иностранные гости форума много говорили об исчерпанности нынешней экономической парадигмы. Выдающийся ученый современности Иммануил Вал-лерстайн, профессор Йельского универ­ситета, заявил на МЭФ, что сейчас мир находится в полномасштабной депрессии и нынешний экономический кризис с высоким уровнем безработицы, падением спроса и общей неопределенностью может растянуться на десятилетия. Также он при­звал не путать капитализм с рыночной экономикой и напомнил, что экономиче­ский рост сам по себе еще не обязательное условие развития, если при этом не увели­чивается качество жизни людей.

Альфред Гузенбауэр, канцлер Австрии в 2007-2008 годах, отметил, что нынешние рецепты выхода из кризиса, которые предла­гаются всем странам, а именно — произво­дить больше и увеличивать положительное сальдо торгового баланса, предполагают, видимо, что мы уже должны осваивать другие планеты. Потому что характерная для классического капитализма экстерна-лизация издержек требует все большего расширения рынков. И куда же их теперь расширять, на Луну и Марс? Гузенбауэр отметил, что оптимальной альтернативой является смешанная экономика в обществе с социалдемократическими принципами. «Я понимаю, что единого рецепта для всех стран не существует. Конечно, всегда есть опасность, что социал-демократия стано­вится патерналистской и забюрократизиро­ванной. Но если вы посмотрите на XX век, то не было ничего более успешного, чем социал-демократическое государство все­общего благосостояния», — сказал он.

Австрийский политик согласен с Иммануилом Валлерстайном: нынешний капитализм покончил с рыночной эконо­микой, так как его цель — везде, где можно, уничтожить конкуренцию, установить монополию и занять место государства: «Капитализм — это не экономическая модель, а структура власти, продуциру­ющая неравенство». По его мнению, соци­альная справедливость десятилетиями была дополнением к экономическому росту и эффективности, тогда как сегодня именно она — генеральное условие эко­номического успеха, так как только такая модель генерирует массовый спрос. И показателем успеха надо считать не ВВП, а учитывать такие факторы, как соци­альная мобильность, равные возможности, гарантии занятости и среда для инноваций.

Гжегож Колодко, министр финансов Польши в1994-1997 и 2002-2003 годах, один из главных архитекторов поль­ских экономических реформ, отметил, что нынешний кризис — это кризис не экономики, а всей жизни. Начавшись в финансовой сфере, он распространился на реальный сектор, затем в социальную сферу, породив массовые выступления и цветные революции, а теперь дошел и до политической. Продолжение неолиберальных практик, по его мнению, будет вести только к дальнейшему нарастанию хаоса и анархии в мире. «Неолибера­лизм — это способ повышения благососто­яния богатых за счет бедных. И у него нет будущего. Но нет будущего и у госкапи­тализма. Нужно искать прагматический баланс в треугольнике «ценности — инсти­туты — политика». «Я несколько раз был министром финансов и могу сказать, что ценности и культурные установки играют в экономике большую роль, чем величина процентной ставки», — подчеркнул он. 

Развитие для России

Открывавшие форум российские докладчики больше говорили о ситу­ации в России. Первый зампредседателя комитета по бюджету и налогам Гос­думы РФ Оксана Дмитриева заявила, что в России действует экономика афер, и в итоге у нас не работает ни либеральная, ни социальная модель. Для либеральной в России недостаточно низкие налоги, для социальной — недостаточные социальные и инвестиционные расходы. В итоге деньги уходят в бесконечные аферы кругообо­ротов. «С 2011 года у нас началась поли­тика, которую мировая история не знает — построение «профицитно-дефицитного» бюджета. При профиците мы осущест­вляем заимствования, причем занимаем под 7-8%, а средства нашего Стабфонда размещаем под 0,74%. Разница дает нам убыток, который ежегодно по размерам равен как раз средствам бюджета РФ на всю научную сферу», — сказала она. Оксана Дмитриева считает, что необхо­димо снизить налоги, снизить госзаим­ствования и увеличить бюджетные рас­ходы на инвестиции и социальную сферу.

Владимир Якунин, президент ОАО «Российские железные дороги», отметил, что транспортная отрасль как индикатор экономической ситуации уже в конце 2012 года зафиксировала снижение произ­водственной активности в стране. Дешевых денег для инфраструктурных проектов в России нет: «За рубежом мы занимаем под 2,17%, а у нас в стране не дешевле чем под 8%». Владимир Якунин убежден, что крупные инфраструктурные проекты с участием государства означают развитие и регионов России, и всей страны в целом: «Не экономика развивает инфраструктуру, а инфраструктура экономику».

Не обошли стороной и вопрос пла­нируемой    приватизации    госактивов. Вице-президент РАН, председатель совета директоров ОАО НК «Роснефть» Александр Некипелов подчеркнул, что к программе приватизации необходимо относиться с осторожностью: «Если у госу­дарства нет средств на крупные госпро­екты, привлечение средств за счет прива­тизации может быть эффективным. Также можно создать определенную инфраструк­туру и затем продать ее в частный сектор, чтобы на эти средства развивать что-то в этой сфере дальше. Но просто так про­водить приватизацию ради приватизации, рискуя лишиться многих куриц, «несущих золотые яйца», — это крайне странно». Академик Некипелов согласен с тем, что альтернативы рыночной экономике нет, но ее нужно гуманизировать, и на упро­щенной модели «экономического чело­века», хотя она и пригодна для некоторых случаев, строить серьезные концепции развития общества нельзя.

Этому вопросу было посвящено высту­пление профессора МГУ Александра Буз-галина. Он убежден, что вместо рыночного фундаментализма с его полной коммер­циализацией всего и глобальным отчуж­дением нужно строить «экономику для человека». Это экономика а) «свободы»: от негативной свободы частного собствен­ника к свободе социального творчества; б) «солидарности»: не «барак» и сталинщина, а программируемое развитие в рамках общественно-государственно-част­ного партнер ства; в) «справедливости»: не равенство в нищете, а ограничение паразитизма и общественные гарантии реализации потенциала каждого человека. И главное — это экономика развития: не только справедливо распределять, но и по-новому созидать. 

Остановить бег к обрыву

На МЭФ обсуждались не только общетеоретические вопросы экономиче­ского развития, но и вполне конкретные проблемы российской промышленности. Константин Бабкин заявил, что в России уже 22 года доминирует рыночный фун­даментализм, и в результате исчезли десятки тысяч предприятий, 15 тыс. населенных пунктов, сокращается насе­ление страны, в обществе — апатия и негативные ожидания. «Этот курс ведет нас к деиндустриализации, деградации реального сектора, примитивизации структуры экономики, — сказал он. — А ведь у нас есть все для динамичного развития, не хватает лишь здравой эко­номической политики, которая бы повела нас вперед. Нам нужна идея созидания и развития».

Развитие промышленности обсуж­дали на МЭФ и представители государ­ства. Это были Сергей Глазьев, советник президента РФ, и Андрей Клепач, заме­ститель министра экономического раз­вития РФ.

Сергей Глазьев отметил, что руковод­ство страны — и президент, и премьер — однозначно и многократно говорили о том, что нужна новая индустриализация: «Вариант сырьевой модели у нас не рас­сматривается нигде на уровне руковод­ства страны». В то же время, чтобы выйти на траекторию опережающего развития, требуются гигантские инвестиции, и здесь колоссально возрастает роль государ­ства. Необходимо изменить кредитноде-нежную политику, перейти на внутренние источники кредитования экономики, реформировать налоговую систему. «Надо, чтобы банки гонялись за пред­приятиями, а не наоборот. И выдавая кредит предприятию, они потом полу­чали возможность рефинансирования», — пояснил Сергей Глазьев. Скатывание же в сырьевую модель будет означать дегра­дацию социальной инфраструктуры вслед за промышленностью и падение уровня жизни всех россиян.

Андрей Клепач подтвердил, что иллюзий и бесконечных надежд на сырьевой сектор нет. Правительство понимает, что доля нефтегазового ком­плекса в экономике будет падать. И в силу того, что объемы нельзя нарастить, и в силу того, что мировые цены будут относи­тельно стабильны. Если сейчас нефте­газовый комплекс где-то 20-21% ВВП, то к 2020 году, скорее всего, будет от 15% до 17%. В то же время представитель МЭР убежден, что российская промышленность развивается, так на 10% растет в среднем ежегодно, например, автопром.

Не столь оптимистичны были пред­ставители    реального    бизнеса.    Дмитрий Стрежнев, генеральный директор МХК «Еврохим», считает, что пози­тивная конъюнктура 2000-х закончилась и сейчас для промышленного развития в России неудовлетворительные условия. Кредитноденежную политику в стране он, как и многие другие участники, назвал «абсолютно ненормальной». «В России деньги стоят 12-15% годовых. Я работаю в компании, которая работает в мире, и мы занимаем не дороже 3%. В России дорогая энергия, дорогой транспорт и высокие налоги». Он уверен, что нелепо говорить о нашей конкурентоспособ­ности на мировом рынке, когда для отече­ственных производителей цена на энергию выше, чем в Америке. «Необходимо сделать то, о чем говорят промышленники: сделать у нас нормальные цены на все первичные ресурсы, на металлы, сделать публичным рынок зерна, сделать нормальные налоги, нормальные процентные ставки. В таком случае в Россию приедет треть европей­ской промышленности», — заключил биз­несмен.

Резким было выступление дирек­тора Института проблем глобализации Михаила Делягина. Не стоит иметь иллюзий, считает он, относительно целей российской экономической политики — она направлена на «переработку ресурсов и населения» в личное богатство опреде­ленной «тусовки». По его мнению, если президент хочет остановить этот «бег стаи леммингов к обрыву», то для этого ему надо «одну половину этих леммингов съесть, а другую — заставить работать».

 Альтернативы есть

По итогам четырех пленарных дис­куссионных панелей, восьми секций (пле­нарных конференций) и «круглых столов» (их было около тридцати) участникам МЭФ были представлены практические выводы и рекомендации, которые орга­низаторы планируют передать в прави­тельство и соответствующие министер­ства. Большинство экономистов МЭФ, включая и зарубежных экспертов, выска­зались однозначно — государство может и должно осуществлять активное вмеша­тельство в экономику в форме активной промышленной политики, селективного регулирования, поддержки стратегиче­ских инвестиционных проектов, раз­вития форм государственно-частно-обще­ственного партнерства. Доля госрасходов в ВВП должна, как в странах со сбалансированной экономикой смешанного типа, достигнуть 50%. Государство должно поддерживать настоящий креативный класс — не спекулянтов на бирже, а учи­теля, рабочего, неравнодушных граждан, готовых участвовать в жизни своих муни­ципалитетов и регионов.

Предложения в налоговой и финан­совой сфере — ряд мер, которые должны переориентировать эти сферы на стимули­рование реального сектора. Так, эксперты МЭФ предложили тяжесть налогообло­жения перенести с производства на физи­ческих лиц и полное изъятие природной ренты, налоги с производства собирать по месту реального размещения этого про­изводства, ввести прогрессивную нало­говую шкалу, но «не душащую средний класс», то есть когда прогрессия начинается с 250 тыс. рублей в месяц. Упростить про­цедуры налоговой отчетности, отказаться от регрессии в сборе соцплатежей, что позволит снизить их ставки для большин­ства производств. Перед Центробанком должны быть поставлены четкие задачи: создавать условия для работы реального сектора, рационально использовать меж­дународные резервы, в том числе валюты потенциальных союзников, а не против­ников. Правительство должно отказаться от борьбы с инфляцией как самоцели.

В промышленном секторе эксперты МЭФ отметили уже начавшиеся нега­тивные эффекты от вступления в ВТО — в январе промпроизводство упало на 1%, импорт вырос на 7%, а экспорт сократился на 5%. Звучали на форуме и радикальные предложения — просто выйти из ВТО. В любом случае для развития промыш­ленности сегодня необходимо снижение кредитных ставок до 5%, снижение вну­тренних цен на газ, электроэнергию, топливо, снижение налогов, меры под­держки экспорта и госпрограммы подго­товки инженерных кадров.

В сфере ТЭК выводы МЭФ таковы: в мире идет революция добычи углеводо­родов, и нынешние цены не сохранятся. К тому же у нас сложилась неэффективная система управления ТЭК — для развития экономики внутри страны эта отрасль должна быть малорентабельной, иначе она «вымывает» прибыль у реального сектора.

Подводя итоги двух дней работы МЭФ, Руслан Гринберг отметил, что пока в России существуют чудовищные пере­косы соотношения реального и финан­сового сектора, примитивная экспортная структура. И все это нуждается в исправ­лении. «Нас всех объединяет озабочен­ность судьбой страны», — сказал он. Важно, что МЭФ объединил в этом стремлении очень разных людей с раз­ными политическими взглядами, разными мировоззрениями, ученых-теоретиков и бизнесменов-практиков. Голос тех, кто требует альтернатив нынешней тупи­ковой экономической политике, звучит все громче, и в этом хоре слышны уже практически все социальные группы, за исключением, конечно, прямых выгодо-получателей от неолиберальных моделей. Альтернатив от России ждут и соседи. Как сказала одна из зарубежных экспертов Форума: «Вы не представляете себе, какую роль для всего мира сыграют пози­тивные изменения в России, если они про­изойдут».