Наступило 300-летие со дня рождения Михайло Васильевича Ломоносова, и ученый мир вместе со всем образованным обществом почувствовал настоящую, сердечную потребность сосредоточить свое внимание на этом светиле отечественной науки и государственности.

Торжественная дата воскрешает сегодня наш интерес к великому русскому ученому, пробуждает наши воспоминания, заставляет произносить слова безграничного почтения. Трехсотлетие Ломоносова сегодня – это очередной повод для оценки наследия лихих годов русской истории новейшего периода.

Оказывается, что по своему мировоззрению, по своим научным и политическим взглядам Ломоносов, предвосхитивший многое из научного базиса современности, предвидел исторический и экономический путь России. Он был едва ли не ближе к нашему времени, чем мы сами.

Преклоняясь перед масштабом личности и научным кругозором нашего великого соотечественника, сегодня мы остановимся лишь на двух аспектах его деятельности: образовании и флоте.

Итак, Михаил Васильевич вышел из среды крепкого телом и духом крестьянства русского Севера, в тот период, когда вызревала новая культура, и само время нуждалось в мыслителе, который смог бы выразить его суть.

В условиях Севера широкое распространение получили морской промысел, различные ремесла, торговля. Искусных мастеров-поморов Петр I охотно привлекал к созданию российского флота.

Отец будущего ученого, Василий Дорофеевич Ломоносов, успешно занимался рыбным промыслом; ему принадлежал один из первых на Севере гукор – парусное двухмачтовое судно с широким носом и круглой кормой. Кругозор юного Михаила значительно расширился благодаря плаваниям с отцом в низовьях Северной Двины, Белом море, Ледовитом океане.

Богатство полученных впечатлений лишь усиливало жажду знаний у будущего энциклопедиста. В круг его чтения на первых порах входила духовная литература, распространенные на Севере летописи, прежде всего, вероятно, «Двинский летописец».

Михаил был в семье единственным сыном, ему положено было наследовать отцовское дело, но он избрал иную участь, отправившись на учебу в Москву. Не надеясь на согласие отца, юноша совершил путешествие втайне от него, пристав к попутному обозу, вместе с которым появился в Москве в канун 1731 г.

По приезде в древнюю столицу, Ломоносов наведался в Сухареву башню, где размещалась навигацкая школа, по-видимому собираясь в ней обосноваться, но застал ее уже преобразованной. Старшие классы в 1716 г. были превращены в Морскую академию, которую перевели в Петербург. А учеба в начальных классах школы, конечно, не могла удовлетворить Ломоносова.

Так московский период его жизни оказался связан со Славяно-греко-латинской академией. Она являлась духовной и вместе с тем всесословной образовательной школой. Там учили детей не только духовенства, но и других слоев общества, готовили образованных людей для церкви, государственной службы. Светская направленность в деятельности академии резко усилилась в Петровскую эпоху.

За годы учебы Ломоносов получил хорошую подготовку в словесности, многое он почерпнул, пользуясь книгами академической библиотеки. Но издания последних лет Ломоносов мог видеть не только там. Неподалеку от академии, на Спасском мосту, располагался самый крупный в Москве книжный торг, здесь же обосновалась «Библиотека» Киприяновых, книжная лавка, в которой желающим предоставлялась возможность прочесть интересующую их книгу.

Славяно-греко-латинская академия отставала от новой литературы, идеи которой открывали горизонты принципиально иного типа культуры. Находясь в Москве, Ломоносов не мог не чувствовать разрыв между академическим преподаванием и теми передовыми стремлениями, которые уже давали о себе знать в обществе.

Петербургская Академия наук время от времени обращалась в Московскую академию для набора учеников в свой университет. Первый набор прошел в 1732 г., когда в Петербург уехали 12 человек, в их числе С. П. Крашенинников — будущий известный натуралист, этнограф, исследователь Камчатки. В 1735 г. запрос повторился, начался отбор лучших учеников, и, естественно, Ломоносов оказался в числе двенадцати, посланных в университет Петербургской Академии.

С того времени жизнь и деятельность его до самой смерти была неразрывно связана с Академией наук. Отсюда в 1736 году Михаила в числе лучших студентов направили в Германию для обучения химии и металлургии. Спустя неполных четыре года, Ломоносов вернулся в Петербург самостоятельным ученым, понимавшим науку, как величайшее богатство, имеющее цену всегда, независимо от своей сиюминутной пользы или возможности применения. Ревностный и страстный популяризатор науки, как мы бы назвали его сегодня, Михаил Васильевич писал: «За утверждение наук в отечестве и против отца родного восстать за грех не ставлю».

Ломоносов вел свои ученые занятия при высоком подъеме духа, при сильном напряжении воли, нравственного сознания. Это состояние, несомненно, поддерживалось в нем необходимостью вести борьбу с косностью, тупым невежеством, с равнодушием части академического и придворного окружения. То есть, — продолжать дело своего «духовного» отца – императора Петра. Ломоносов, можно сказать, боготворил Петра Великого, и не раз восхвалял дела его в стихах и в прозе. Что бы ни писал Михаил Васильевич – оду ли по случаю придворного торжества, ученое ли рассуждение, он всегда находил предлог и повод помянуть добрым словом «отца отечества». И, ведя борьбу с коллегами по Академии, которые в дело науки и просвещения вносили нередко свои личные счеты и мелкие интриги, Ломоносов писал: «За то терплю, что стараюсь защитить труды Петра Великого, чтобы научились россияне, чтобы показали свое достоинство…» В поэтической публицистике он, прибегая к излюбленному примеру Петра, увлекает соотечественников перспективами энергичных действий – исследовать природные богатства России, создать заводы, проложить торговые пути, открывать университеты.

Ему принадлежит мысль, что «российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном». Ее он разрабатывал в научных трудах («Письмо о Северном ходе в Ост-Индию Сибирским океаном», «Рассуждение о большей точности морского пути», «Мысли о происхождении ледяных гор», «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию», «Прибавления к Краткому описанию»).

Имелось в виду освоение Сибири и дальневосточных окраин, установление торговли с Китаем, Японией, Америкой, Индией.

Ему были известны стремления русского двора завязать непосредственную торговлю с испанскими владениями в Америке, он внимательно следил за тем, как складываются отношения с Китаем и считал, что восточные проблемы важны для России не менее западных. В его наиболее интересных одах, содержащих программные общественно-политические идеи, нередко осуждалась однобокая внешняя политика России, погруженная преимущественно в западноевропейские дела. Россия — «важнейший член во всей европейской системе», заинтересованность ее в европейских проблемах понятна, но нельзя Восток оставлять в забвении. Географические исследования, освоение Северного морского пути помогут установить торговые и иные контакты с Востоком.

Эпоха Просвещения обладала сознанием своей универсальности; не было сомнений, что просветительские идеи рано или поздно распространятся повсюду. Историческая миссия России, по Ломоносову,— быть посредником новых общественных идей для стран Востока. Единая человеческая культура прав и законов, свободного от гнета средневековья человеческого интеллекта — идеал, который вырисовывался перед его мысленным взором,— распространится и на Восток, и Россия, одним своим географическим положением, призвана будет помочь этому процессу: российский Геркулес «восставит вольность многих стран».

Предложения Ломоносова относительно северо-восточного морского пути основывались на изучении материалов русских экспедиций по Ледовитому океану, зарубежных данных, связанных с поисками северо-западного прохода, сообщений русских промышленников и купцов, плавающих по северным морям. Анализируя океанические течения, подвижку льдов, опираясь на физику атмосферных явлений, он пытался разработать наиболее целесообразный маршрут кораблей по Ледовитому океану. По настоянию Ломоносова предпринимаются попытки пройти в 1756—1766 гг. северо-восточным морским проходом к берегам Камчатки и далее.

Идеи достижения Востока через Ледовитый океан широко освещались, доказывалась необходимость и возможность северо-восточного морского пути — русские корабли не остановят волны, «льдом отягощенны».

«Протти покрыту льдами воду» кажется невозможным предприятием, но на прежних морских путях препятствий и опасностей тоже не мало. Грозные штормы, изнурительная тропическая жара — «лишает долгий зной здоровья и ума» — и множество других невзгод поджидают путешествующих по океанам. Арктические маршруты чрезвычайно сложны, но отвага, «бодрость» помогут преодолеть трудности:

Колумбы Росские, презрев угрюмый рок,

Меж льдами новый путь отворят на восток…

И современное руководство страны вслед за Ломоносовым повторяет эту идею. Президент Д.А. Медведев говорит: «Нас должны все воспринимать как арктическую державу, как государство, которое не случайно там очутилось, а которое по праву там присутствует… Нужно, конечно, вкладывать деньги, в том числе в ледокольный флот, вообще в морские суда, нужно развивать порты».

Но как сегодня обрести тот подлинный живой реформаторский дух, которым жил Ломоносов, когда от его благородной энергии, призыва и бескорыстной надежды почти ничего не осталось?.. А за упадком духа следует и жизненная проза.

За последние двадцать лет протяженность судоходных путей с гарантированными глубинами снизилась в 1,4 раза, грузооборот внутреннего водного транспорта сократился в 4 раза, пассажирооборот – в 6 раз! Около 70% судов (по тоннажу), контролируемых российскими судоходными компаниями, работает под иностранными флагами; более 90% объема перевозок, выполняемого этими компаниями, составляют грузы иностранных фрахтователей. Средний возраст судов под российским флагом составляет 25 лет, что значительно выше среднемировых значений (18,6 лет). И хотя водный транспорт имеет позитивные перспективы, о которых нам часто говорят, он перестает быть действенным инструментом федеральной транспортной политики!

Ломоносов являлся горячим приверженцем общества активной деятельности, но деятельности, не связанной с азартной погоней за наживой.

Алчность, власть, добываемая «златом», — причина всех зол, приводящая человечество к последней «крайности». Войны порождаются в конечном итоге теми же причинами.

В одном из писем И. И. Шувалову Ломоносов изложил идею относительного благосостояния государства, зависящего прежде всего от того, в каком положении находится население страны, ее народ: «Начало сего полагаю самым главным делом: сохранение и размножение российского народа, в чем состоит величество, могущество и богатство всего государства, а не в обширности, тщетной без обитателей».

Увеличение численности населения имело большое значение, учитывая огромные, почти безлюдные территории России, особенно за Уралом. Такое положение наблюдается сегодня не только за Уралом, но и в исконно русских центральных областях.

Польза Отечеству была основной целью и идеей Ломоносова. Воплощение ее было возможно, по его мнению, только путем развития научных знаний. Для Ломоносова, так же как и для Петра, наука, знание были орудиями, средствами государственного строительства.

Будучи на смертном одре, Ломоносов говорил: «Жалею только, что покидаю незавершенным то, что задумал для пользы Отечества, для приращения наук».

Этот высокий душевный порыв, помимо таланта, был условием его научных успехов.

Давно замечено было духовное сходство Ломоносова с Петром. Ломоносов вырос в атмосфере, созданной великим преобразователем России.

Герцен писал, что Петр бросил вызов России, и Россия ответила Петру Ломоносовым, а затем Пушкиным.

Вот что напишет спустя годы Александр Сергеевич:

«Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенною силою понятия, Ломоносов объял все отрасли просвещения. Жажда науки была сильнейшею страстию сей души, исполненной страстей. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он всё испытал и всё проник…»

Герои науки, герои-первопроходцы становились национальными героями России, утверждёнными и воспетыми в поэзии, — и в этом заслуга мощного просветительского энтузиазма Ломоносова. Как тут не вспомнить советскую героику, которую нельзя представить без папанинской льдины, без перелетов Чкалова и Громова, без освоения Северного морского пути!.. А покорение космоса?

Михаил Васильевич, всегда уповавший на могучий дух русского народа, оказался прав, пророчески воскликнув однажды: «Может собственных Платонов, и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать»!