Институт цивилизованного лоббизма в России как Фактор эффективности государственного управления

В апреле 2014  года глава государства обратил внимание общества на необходимость формирования института лоббизма. Президентом был озвучен Национальный план противодействия коррупции на  2014-2015  годы, согласно которому Правительству РФ необходимо внести ряд предложений, направленных на  создание нормативной правовой основы деятельности граждан и организаций по продвижению интересов социальной группы или индивида в  государственных и  муниципальных органах в  целях принятия наиболее благоприятного для данной социальной группы или данного индивида решения (лоббизма), включая подготовку предложений о  нормативном закреплении за соответствующим федеральным органом исполнительной власти функции разработки и реализации мер по последовательному введению в  практику института лоббизма и  о  соответствующем кадровом усилении этого направления работы. Тем самым Владимир Путин подчеркнул значимость процессов формирования института лоббизма в России.

Незадолго до оглашения Национального плана противодействия коррупции, весной 2014  года в  Московском государственном университете им.  М. В. Ломоносова в  рамках очередного Московского экономического форума прошло заседание «круглого стола» по теме «Лоббизм в несырьевых секторах экономики: как есть и как должно быть». В  его работе приняли участие представители крупного бизнеса, в  частности, директора департаментов по  связям с  органами государственной власти, руководители правительственных структур и  общественных организаций. Модератором стала ваш автор, как эксперт в сфере взаимодействия власти и бизнеса.

MEF-2014

Планировалось обсуждение специфики взаимодействия представителей несырьевого бизнеса с  органами государственной власти и  особенностей господдержки компаний из  несырьевых секторов экономики. Но в ходе дискуссии на  первый план вышли общие вопросы взаимодействия власти и бизнеса, а также роль современных технологий Открытого правительства в процессе взаимодействия власти с  предпринимательским сообществом.

Так директор департамента внешних связей фармацевтической компании STADA CIS Иван Глушков, комментируя существующее (в  лоббизме) положение вещей, отметил, что появление Открытого правительства и  процедур оценки регулирующего воздействия в  целом очень сильно усложнило получение результатов в  работе. Все существенные результаты и  решения были проведены только потому, что они представляли собой поручения в  адрес федеральных органов исполнительной власти со  стороны очень узкого круга лиц в  правительстве, и  что попытки создания коммуникаций через существующие легитимные инструменты, например, через профессиональные сообщества, проваливались. «В  отрасли двенадцать профессиональных ассоциаций. Мы члены четырех из них. Все ассоциации ежедневно что-то пишут. Попытки коммуникаций через Открытое правительство, через экспертные советы при министерствах создают необходимость генерировать гигантский объем документов, съедают гигантское количество времени, потому что достижение договоренностей внутри сообщества очень сложный процесс. Результат у этих документов нулевой. Должностное лицо в  министерстве получает документ и  говорит: «Спасибо! Я  должен был спросить ваше мнение, а  теперь я  пойду работать!». Далее он пойдет исполнять поручение, от  неисполнения которого зависит его дальнейшая аппаратная судьба. «Нет поручения, — нет действия», — резюмировал Иван Глушков.

Он объяснил, что необходимо учитывать очень важный психологический момент взаимодействия с  чиновниками. Большинство людей, работающих в  узких отраслевых сегментах государственной власти, очень хорошо понимают специфику, являются профессионалами в своем деле, с  одной стороны, но  с  другой стороны, находясь в  определенной позиции внутри органов власти, они имеют вполне определенное ограниченное количество степеней свободы. Поэтому, когда происходит взаимодействие с  чиновником с  целью принятия того или иного решения, он все понимает, но  решения принять не может. Так возникает конфликт. Чиновник говорит лоббисту: «Мы с  тобой в  хороших отношениях. Вы нам помогаете. Зачем ты приносишь материал, который мы все равно не сможем использовать в  работе? Зачем портишь наши отношения?». По его мнению, сейчас государственная машина устроена так, что все ключевые решения принимаются ограниченным числом лиц, и все действия федеральных органов государственной власти выстраиваются в  вертикали под «главнокомандующего». При этом очень большое количество чиновников искренне пытаются разобраться в  том, что они делают, стараются быть специалистами, вступают в конфликт с существующей системой принятия решений и системой оценки результатов: «Ты будешь молодец, если вовремя исполнишь поручение. Содержание поручения не является предметом оценки».

Dynin, Gluskov, Tolmacheva, Klochkov

«Получается, обращение с  профессиональными вопросами к  чиновникам, стоящим в  системе власти ниже федеральных министров, по  сути, приводит к ломке отношений с бизнесом. Вся модель взаимоотношений сводится к  тому, что любым путем компания должна сделать так, чтобы с  уровня вице-премьера пришло поручение на отраслевой уровень исполнительной власти. Потом надо подготовить решение. Но, как правило, если лоббист с чиновником общается, то можно это решение заранее принести, и  положить на  стол, так как чиновник в этом крайне заинтересован, потому что исполнение поручения требует времени. А  тут поручение пришло, и сразу готов ответ. Кто молодец? Правильно! Должностное лицо в министерстве», — объясняет директор департамента внешних связей компании STADA CIS. По  его мнению, такая модель взаимодействия достаточно продуктивна. Все нормативно-правовые акты, регулирующие фармацевтическую отрасль, за последние несколько лет были созданы по  такому механизму. Все попытки горизонтального взаимодействия, или через экспертный совет, или через механизмы Открытого правительства, потерпели крах.

Также Иван Глушков отметил, что ситуация в  органах государственной власти в лучшую сторону не меняется: «В предыдущем составе Правительства, в  нашем случае, в Минздраве, решения готовились в том или ином виде на уровне директоров департаментов, и ряд решений мог приниматься министром, то  в  текущем составе даже министр решения не принимает. Все решения делегируются на  уровень вице-премьера. Так возникает пробка. Потому что такое количество решений невозможно принять одному человеку без осознания ситуации. И  сразу возникает некоторое количество людей, которые торгуют «доступом к  телу». Чтобы определенную мысль донести до  вице-премьера, необходимо включиться в  соответствующие механизмы. Такое включение стоит денег, хоть и не впрямую. Это не очень хорошо, как вы понимаете, потому что в принципе превращает всю работу, которая должна была быть направлена на  совершенствование нормативно-правового регулирования, в  товарно-денежные отношения. Если ты мысль не донес, потому что тебе не дали сказать об  этом вице-премьеру, то это не проблема вице-премьера»…

Korchevoi

Следующий докладчик, Евгений Корчевой, директор ассоциации производителей сельскохозяйственной техники «Росагромаш», частично оспорил мнение Ивана Глушкова: «Я  не согласен с  тем, что вообще есть система поручений. Есть поручения. Системы работы с  поручениями нет. Может быть, мы не столь эффективно работаем, но  я  могу сказать, что любое министерство, и  практически любой исполнитель, даже занимая самый маленький пост, может «задинамить» любое поручение правительства, чуть  ли не президента. Для этого есть куча бюрократических инструментов. Притом что закрытием поручения или исполнением поручения, является не принятие какого-то нормативного акта, а  письмо с  каким-то предложением. То  есть любое поручение закрывается бумагой, которая выходит из  министерства. Содержание этой бумаги очень часто не оценивается вообще, а  оценивается только факт появления этой бумаги». По  мнению Е. Корчевого, через поручения правительства можно решать проблемы, если нет личных контактов с  какими-то министерствами, но  поручения не стоит рассматривать как ведущий лоббистский инструмент: «Любое поручение обязывает министерство поработать, но  если нет контактов, то  даже разговаривать не будут. И  здесь поручения немного могут помочь, потому что они заставляют министерства на  эту тему немножко подумать».

В качестве примера Евгений Корчевой, привел следующий эпизод: «В  начале марта поучаствовали в  совещании с  премьер-министром Дмитрием Медведевым на  предприятии «Ростсельмаш». Совещание было посвящено сельскохозяйственному машиностроению. Через две недели на сайте Правительства вышел протокол совещания, состоящий из  двенадцати пунктов. Но для меня, как руководителя ассоциации производителей сельхозтехники, ни  одно из  этих поручений не несет ценности вообще. Не потому, что там неправильно написано. Там написаны те идеи, которые мы высказывали. Но все эти поручения звучат как «подготовить предложения», «проработать позицию»… Пока что из этих направлений можно сделать хорошие документы. Хорошо обоснованные материалы с цифрами, с проектами нормативных документов, с  проектами изменений в  какой-то  нормативный документ. Прийти в  одно министерство, второе, третье. Понять позицию каждого из этих министерств, понять позицию возможного прохождения этого документа, и затем внести его в Правительство».

Далее директор ассоциации производителей сельхозтехники подчеркнул, что за  всю его шестилетнюю практику работы в  этой должности, система принятия решений в органах государственной власти не изменилась: «Был небольшой период административной реформы, но  вот система, какой она была иерархической, столетней давности, такой и осталась, когда вышестоящий орган проводит совещания, дается протокольное поручение, которое далее отрабатывается. Я  не очень хорошо знаю, как работает система за  рубежом, но, видя, насколько эффективны наши коллеги, как они лоббируют свои интересы в своих государствах, я понимаю, что эта система работает точно не так. Она работает гораздо быстрее. Нет никаких тридцати дней на  регламенты по  рассмотрению в  отдельных министерствах. Нет огромного круга согласований. Там все работают гораздо быстрее».

Тем не менее, Е. Корчевой отметил, что оптимизм вселяют два момента: «Первый, это квалификация сотрудников министерств, которая значительно улучшилась. Это действительно, по  большей части, люди, которые очень хорошо разбираются и в отрасли, и в процедуре формализации тех или иных решений. С  ними гораздо интереснее стало работать, аргументировано поспорить, высказать свое мнение. И второй момент — это осознание чиновниками факта существования налогоплательщиков, на деньги которых содержится государственный аппарат. И это не связано со статусом. Потому что во многих министерствах мы общаемся с людьми предпенсионного возраста, но  у  них поменялось мировоззрение, и  они относятся к  нашей ассоциации, к  производителям, как к  людям, которые несут деньги в  бюджет, на который они работают. Соответственно, разговор получается двусторонним».

В завершение Евгений Корчевой дал характеристику процедурам оценки регулирующего воздействия, отметив, что ассоциация от  нововведения не получает пока никакой пользы. Документы, которые касались отрасли, всегда попадали на  стол к  руководству и  экспертам ассоциации. Причем, не путем разведки, а как запрос экспертной оценки от чиновников, с  которыми сложились хорошие рабочие отношения. При этом он отметил, что с  процедурами оценки регулирующего воздействия складывается такая ситуация, когда чиновник, который занят делом, и  готовит реальные предложения, вынужден обрабатывать предложения граждан, большая часть из которых совершенно смехотворного содержания: «Получается, что наши чиновники, которые получают зарплату с наших налогов, занимаются не своей работой. Не улучшают инвестиционный климат и  систему государственного регулирования, а  занимаются писаниной. Только раньше они занимались писаниной в  адрес Правительства и друг друга, а сейчас реагируют на нелепые предложения, которые поступают в  ходе оценки регулирующего воздействия».

Совершенно противоположное мнение относительно процедур оценки регулирующего воздействия высказал Евгений Махортов, директор департамента по  связям с  органами государственной власти SCA Russian Federation: «Я большой фанат идеи оценки регулирующего воздействия. Процедуры необходимо дорабатывать, но  все площадки и  инструменты, которые появляются, существенным образом, шаг за  шагом сужают неформальное и  теневое нормотворчество чиновников. Да, это удлиняет процесс принятия решений. Да, это провоцирует конфликтные отношения с  определенными чиновниками. Это все правильно! Но если смотреть стратегически, то большие блоки законодательства начали переходить в публичную область. Поэтому здесь я поддерживаю наработки и  ростки, которые появляются. Мне стало легче работать».

Также Евгений Махортов отметил высокую значимость и  эффективность современных социальных сетей в процессе взаимодействия бизнеса и власти: «Кроме появления оценки регулирующего воздействия, второе большое веяние — это социальные сети. Влияние социальных сетей на  позиции чиновников, на  принятие решений. Я  быстро написал, мне быстро ответили разные чиновники — директора департаментов, заместители министров и другие. Через Facebook отвечают быстро. Сейчас это наиболее оперативный способ общения. Это не звонок на  мобильный телефон, когда чиновник сбрасывает, так как не может ответить, или сидит на совещании. Это не звонок через приемную. Это не официальный запрос. Facebook убыстряет процесс принятия решений, и предоставляет большой поток аналитики, который размещается на страницах».

Президент Российского союза предпринимателей текстильной и  легкой промышленности Андрей Разбродин рассказал о  том, как обстоят дела в  его отрасли, и с какими трудностями он сталкивается в  процессе лоббизма: «В  нашей отрасли управление заканчивается на  уровне министерств, если мы говорим о  юридической составляющей лоббизма. При этом министерство «висит в воздухе». Это даже не колосс на  глиняных ногах. Это в  чистом виде «воздушный замок», который ни на  что не опирается юридически и законодательно. Наш Союз в свое время был общественной организацией без прав и обязанностей. Сейчас это саморегулируемая организация. В  настоящее время это единственная форма организации, которая согласно законодательству имеет право на юридические и финансовые взаимоотношения с  государством, как организация отраслевого бизнеса. Идея состояла в том, чтобы наладить некоторые связи, которые  бы создали двусторонний контакт, при котором Союз мог  бы заниматься серьезной аналитической работой, подготовкой и  разработкой программ совместно с  министерствами, их обсуждения и защиты на разных уровнях. Чтобы в  дальнейшем вставить эти программы в  макроэкономическую программу государства».

Президент Российского союза предпринимателей текстильной и  легкой промышленности объяснил, как на  сегодняшний день выглядит картина управления отраслью: «В  прошлом году мы были в  структуре управления лесной и  легкой промышленности. По  непонятным причинам они были объединены в одно управление, и  специалисты, которые занимались лесом, одновременно занимались текстильной и  легкой отраслью. В  ноябре нас передали в  другое управление, которое теперь называется Управление развития и  торговли легкой промышленности и  потребительского рынка. Теперь в  управление легкой промышленности пришли люди, которые ранее занимались торговлей. Иными словами, понимания, что собой представляет отрасль на  самом деле, и  насколько она важна в  целом для народного хозяйства, у  чиновников нет. Сейчас нас привлекают к  работе тогда, когда считают нужным, или когда мы по  всем российским законам лоббизма постараемся натереть мозоль до состояния полной нетерпимости. Это не совсем правильно. Необходимо взаимоотношения бизнеса и  государства перевести на  более отрегулированный уровень».

При этом Андрей Разбродин подчеркнул, что возможности для цивилизованного лоббирования растут, и  возникновение Открытого правительства — дополнительный плюс и  возможность доносить идеи и влиять на процессы. Кроме того, с этого года расширена Общественная палата РФ, и  ее членами стали представители отраслевого бизнеса, что закрепляет позиции отраслевиков в сфере лоббизма. А. Разбродин отметил явный прогресс за  последние пять лет: «Система взаимодействия с  госорганами меняется, и  в  лучшую сторону, но  качество этого изменения не догоняет количественные изменения. Общаться с  чиновниками мы стали больше, но  результативность не та, которая могла бы быть».

Вице-президент предпринимательской ассоциации «Деловая Россия» Николай Остарков сделал акцент на  общих проблемах государственного управления, структурировал свое выступление, выделив четыре проблемы в  этой сфере. Первая — в  России не происходит капитализация инициатив и не работает социальное накопление: «Если находится персона, например, Борис Титов, и  у  него хватает сил вести свою тему, она ведется. Но если он отойдет в сторону, или займется чем-то другим, то тема потухнет. И у нас всё так. Если нет лидера на  высоком уровне, заряженного, то все уходит в песок». Вторая проблема, на  его взгляд, это «гипер-реальности»: «Где лучше спрятать дерево? В лесу. Мы говорили президенту, что пока государственный аппарат занимается поручениями, стратегией он заниматься не будет, и  что необходимо создание отдельного института. Так по нашей просьбе появился соответствующий институт — Агентство стратегических инициатив. Он очень продуктивно начал работать, но  дальше произошло параллельное размножение инициатив, которые подавили ключевую идею». В  качестве третьей проблемы Н. Остарков указал сложность перехода существующей системы управления к проектному принципу работы: «Наши министерства не потопляемые. Они растут и  растут. А  проектный принцип означает следующее: выполнили задачу и  разбежались, написали законопроект и  разбежались». Четвертая проблема, на  его взгляд, это неэффективность чиновников, основанная на  отсутствии соответствующей мотивации. Он напомнил, что еще в  19  веке известный немецкий социолог Макс Вебер писал, что в  министерствах должна работать элита. Министерский принцип работы в  иерархии действует при условии наличия аристократии. Если есть люди, которым не нужны деньги, они могут работать чиновниками за идею. Если людям необходимо зарабатывать деньги, они не могут быть эффективными чиновниками. Они погрязнут в коррупции. «У  чиновника в  мозгах происходит замыкание, когда он видит перед собой человека, который стал миллиардером, благодаря его усилиям, а он должен получать зарплату. Пока мы не можем найти легальный способ платить чиновникам достойно. Поэтому мы видим, что они либо симулируют свою работу, либо занимаются коррупцией», — завершил вице-президент «Деловой России».

Единственный государственный служащий, который присутствовал на  круглом столе в  качестве докладчика, заместитель директора Департамента государственного регулирования в  экономике Министерства экономического развития РФ Илья Клочков высказал свое мнение, сделав акцент на  формировании современных процедур открытости взаимодействия власти с бизнесом и обществом. Он заметил, что за последние три года у государства выстроилась работа по совершенствованию работы с  гражданским обществом: «Раньше ни у бизнеса, ни у общества не было таких возможностей. Сейчас все переведено в  регламентирующую плоскость, создан единый портал, на котором размещается информация о  разработке федеральными органами исполнительной власти проектов нормативных правовых актов и  результатов их общественного обсуждения. Илья Клочков подчеркнул преимущества этого портала перед социальными сетями: «Facebook — это хорошо, когда может ктото оперативно ответить, но  стоит обратить внимание на  портал regulation.gov.ru, который устроен так, что если вы дадите свое мнение в  заданный период, то  это предложение будет рассмотрено государственным служащим и  учтено, а  если не учтено, то  будет обоснованно разъяснено, почему не учтено. Эти новые институты нам жизнь усложняют, увеличивают сроки, но для граждан это необходимо».

Представитель Открытого правительства, руководитель проектов Александр Дынин объяснил, что в  общественном мнении существует неправильный стереотип о  том, что Открытое правительство — это организация, которая функционирует параллельно конституционному Правительству. Но  в  действительности Открытое правительство — это не организация, это концепция, которая предусматривает целый комплекс действий, направленных на то, чтобы Правительство становилось лучше: более открытым, более подотчетным. Он рассказал, что большая часть реализации этой концепции связана с  инструментами открытости. Это порталы открытых данных, которые создаются на  всех уровнях власти, даже на  уровне муниципалитетов и  сельских поселений. «Здесь стоит отметить, что общественность еще не научилась пользоваться этими ресурсами. Сейчас можно на  портале найти бюджет любого поселения. Другое дело, что общественность, и даже журналисты с трудом разбираются в этих массивах информации», — пояснил Александр Дынин. Вторая форма открытости — это вовлечение общественности, экспертов, отраслевых лоббистов в обсуждение новых нормативно-правовых актов. Это общественный контроль над федеральными органами исполнительной власти, который реализуется двумя способами: деятельностью экспертного совета при Правительстве и функционированием общественных советов при министерствах. «Сейчас есть перечень документов, которые необходимо обсуждать на  общественном совете, иначе их «вынесут» из  Правительства. Но  общественные советы не обладают распорядительными функциями. Они являются только органом общественного контроля. Это независимый орган, который может «совать нос» во  все дела министерства, кроме тех, которые являются государственной тайной», — заключил А. Дынин.

Руководитель аналитического департамента коммуникационного холдинга «Минченко Консалтинг» Кирилл Петров представил общественности не только экспертную оценку существующего положения вещей в сфере лоббизма, но и указал на необходимость учета интересов и роли государства в поиске вариантов развития института лоббизма. Прежде всего, он заметил, что даже в  ходе нашего обсуждения под лоббизмом понимается только деятельность исполнительной власти, и  даже не затрагиваются процессы взаимодействия с  парламентом. Далее он предложил рассматривать лоббизм в трех аспектах: «Во-первых, есть подход государства, которое в идеале хочет добиться, чтобы интересы и лоббизм экономических субъектов шли только в рамках осуществляемых госпрограмм. То  есть все заложить в огромные бюрократические структуры, которые принимаются на  пять лет. Кто не успел, тот опоздал. Это могут делать только очень крупные игроки. Во-вторых, это ограничение нежелательных лоббистских практик. Государство и  значительная часть общества по-прежнему считает, что лоббизм это что-то плохое, что-то связанное с  коррупцией, поэтому его необходимо ограничивать. У государства лоббизм — это реверсивная полоса, на которой у бизнеса все больше и больше запрещающих знаков, и  наступление пойдет на  те практики, которые с  точки зрения бизнеса легитимные, а  с  точки зрения государства — нежелательные». Эксперт подчеркнул, что в  идеале лоббизм должен рассматриваться не как отраслевой процесс, а  в  свете эффективности государственного управления и  коммуникаций: «Государство тоже можно понять. Есть отраслевой лоббизм, который зависит от  ситуации внутри самой отрасли, и  который может быть консолидирован и  не консолидирован в ассоциации. Внутри может идти борьба, в  которой компания с  государственным участием получит преимущество, или  же две отрасли будут между собой воевать, и тут преимущество будет у той, которая в  приоритете государственной политики. Есть политический подтекст. Это уже не лоббизм, а  политика. И  если мы рассматриваем лоббизм в  свете эффективности государственного управления, то мы видим коммуникации власти с агентами экономической деятельности и прозрачность связей частных экономических интересов политического процесса».

Konkov

Короткие выступления экспертов, которые находились среди слушателей, внесли новые краски в  дискуссию. Например, начальник отдела организации международной экспертизы Аналитического центра при Правительстве РФ Александр Коньков предложил подумать не столько про отношения бизнеса и государства, сколько про отношения бизнеса с  надгосударственными объединениями в  рамках контекста глобализации, в которую государство вписано в качестве одного из субъектов международного процесса: «Есть разные стандарты, которые принимаются на  государственном уровне, но приходят они из других институтов — надгосударственных советов, в которых необходимо принимать участие. Среди них лоббизм в  рамках Таможенного союза, Евразийского экономического союза. Стоит подумать о  тех международных организациях, в которых состоит Россия, но  в  которых никто активно не участвует, а  также о  создании ассоциативного объединения, чтобы бизнес стал мягкой силой, и  использовал общественную дипломатию в  продвижении своих интересов».

Учредитель фонда «Защита нации» Сергей Сушинский обозначил себя общественным лоббистом, и  заявил, что в  его понимании, это процесс согласования интересов четырех сторон: общества, власти, журналистов и  ученых: «Наш механизм отточен. Ученые определяют проблему и  находят научное доказательство, журналисты ее освещают, общественные организации доносят проблему до  власти, которая принимает решения. Сейчас бизнес недостаточно работает с  общественными организациями, которые не заинтересованы финансово. Налаживание диалога между некоммерческими организациями и  бизнесом — это перспективное направление».

Bashirov

Президент некоммерческого партнерства «Национальная лига специалистов по  связям бизнеса и  государства» Марат Баширов, комментируя заявление Сергея Сушинского, отметил, что необходимо открыто декларировать, чьи интересы общественный лоббист пришел представлять. Это позволит избежать прямой финансовой связи интересов бизнеса с деятельностью некоммерческих организаций. «Представители должны отстаивать аргументировано свои интересы. Чиновник выслушал, приял решение. Если общественный лоббист не согласен с решением чиновника, он должен обращаться к средствам массовой информации», — пояснил Марат Баширов. Далее он отметил значимость работы Открытого правительства и  необходимость его поддержки: «Я  бы не стал критиковать Открытое правительство. Потому что оно впервые за всю мою практику, а занимаюсь я этим делом с 2004 года, стало говорить про цели. И эта система принятия решений тиражируется от  Администрации президента. Означает ли это, что та система, которую пытается внедрить Открытое Правительство, полностью не работает? Нет. Открытое правительство согласно с тем, что государство должно работать прозрачно. Никто не оспаривает. И  оценка регулирующего воздействия нормативно-правовых актов позволяет нам найти баланс интересов. Конечно, на  сегодняшний день процесс не совершенен, и его надо насильно навязывать, чтобы учитывались интересы всех заинтересованных сторон, даже если это какой-то маленький потребитель. Мы его должны услышать». Кроме деятельности Открытого правительства поддержку со  стороны президента некоммерческого партнерства «Национальная лига специалистов по связям бизнеса и государства» получила идея оценки регулирующего воздействия. Он отметил, что у  государства надо изымать роль того органа, который развивает отрасли. Отрасль должны развивать экономические субъекты, а  государство искать баланс интересов. «Вот с этой точки зрения, Открытое правительство и процедуры оценки регулирующего воздействия необходимы. С  другой стороны, у  нас всегда есть два органа, которые способны заблокировать любой нормативно-правовой акт. Это Минфин, который скажет, что «денег нет», и  Минюст, который всегда может найти какой-нибудь коррупционный механизм почти в любом документе. Поэтому такие механизмы прозрачности нам необходимо поддерживать и  дорабатывать», — завершил Марат Баширов.

Uchastniki

Мероприятие длилось более двух часов. Докладчики и  эксперты ответили на  множество вопросов от  присутствующих в  зале гостей Московского экономического форума. Заявленная тема круглого стола трансформировалась в  обсуждение современных инструментов цивилизованного лоббизма — института Открытого правительства и  процедур оценки регулирующего воздействия. Мнения экспертов и  докладчиков относительно эффективности нововведений разделились. Некоторые отметили их бесполезность в  современной системе государственного управления и  вертикали власти, другие настаивали на  необходимости развития этих институтов, апеллируя к  здравому смыслу, международной практике и важности формирования процедур цивилизованного лоббизма и  гражданского общества в России. Также на чаше весов оказались современные методы коммуникаций власти и  общества — портал раскрытия информации regulation.gov.ru и  социальные сети. Представители ассоциаций рассказали про оптимистичный и  пессимистичный ход лоббистских процессов. Первый зависит, среди прочего, от  верно выстроенной психологической составляющей взаимоотношений лоббиста и  чиновника, второй является следствием непонимания чиновниками проблем бизнеса и  отрасли. Эксперты и  аналитики предложили ориентироваться в  лоббизме на  процессы глобализации и  международные отношения, на продвижение перспективного направления общественного лоббизма, а  также на  формировании института лоббизма как инструмента повышения эффективности государства. В  заключение модератор «круглого стола» отметила важность публичного обсуждения вопросов формирования института лоббизма и  необходимость развития институтов и  процедур, направленных на  воплощение прозрачности взаимоотношений власти и  бизнеса. Открытое правительство и  оценка регулирующего воздействия — первые шаги к  открытости государственных структур и  изменению в  сознании граждан видения процессов лоббизма и самой власти. Действительно, лоббизм должен встать на  службу государству, выйти из серой зоны общественного мнения, в котором он связывается с  коррупцией, укрепиться в  качестве инструмента открытого сотрудничества, способствовать эффективности и  процветанию государства.

И.В. Толмачёва,

координатор Московского

экономического форума,

модератор «круглого стола»

Be the first to comment on "Институт цивилизованного лоббизма в России как Фактор эффективности государственного управления"

Leave a comment

Your email address will not be published.


*