НАЦИОНАЛЬНАЯ ПРОГРАММА ВОЗВРАЩЕНИЯ СУВЕРЕНИТЕТА РОССИИ В УСЛОВИЯХ ВОЙНЫ

Военное измерение современных международных

отношений продолжает осложняться, а глобальные

тенденции к многополярности сопровождаться

повышением уровня насилия в разных регионах планеты [1]

С. Нарышкин,

председатель Государственной Думы ФС РФ

Суверенитет — это не сугубо политико-правовое понятие,

оно имеет и военное, и экономическое,

и социально-психологическое, и культурное измерение [2]

А. Кокошин, академик РАН

Стратегическая обстановка (СО) и война — конкретные состояния военно-политической обстановки (ВПО) в тот или иной период времени и места. Признание фактического состояния сетецентрической войны западной локальной цивилизации против России как современной формы стратегической обстановки (СО), предполагает неизбежно разработку ответных мер противодействия (если, конечно, правящая элита ранее не приняла решения о позорной капитуляции).

Собственно ради того, чтобы правящая элита восприняла идеи десуверинизации, с конца 80х гг. XX века начался массированный «вброс» различных концепций, идей и  даже лозунгов, направленных на  дискредитацию суверенитета. К  этой кампании привлекли и  значительную часть российских политиков и  ученых, которые оперативно откликнулась на эту модную тему. Как отмечает А. Кокошин, «Обосновывая тезис о десуверенизации, многие западные политики (и  не только они, но  и  российские эксперты), правоведы, учёныеме-ждународники в последние полторадва десятилетия писали о конце так называемой Вестфальской системы миропорядка, имея в  виду эрозию суверенитета государств как главных действующих лиц мировой политики. При этом, как правило, Вестфальская система трактовалась искажённо. Формуле суверенитета в  1990х — начале 2000х годов была противопоставлена реализованная на  практике идея «гуманитарных интервенций» (прежде всего со стороны США), право на которое обосновывалось приматом «прав человека» над суверенитетом государств, что обеспечивало возможность вмешательства в  их внутренние дела. Причём право вмешательства трактовалось как исключительная прерогатива США и  их союзников, без признания таких прав за теми, кто находится вне этого альянса.

В продвижении идей десуверенизации преувеличенное значение придавалось формированию Европейского союза, возникшего в результате Маастрихских соглашений на  базе Европейского экономического союза (ЕЭС). События последних 1012 лет убедительно показали, что Евросоюз — это особый, сравнительно изолированный в  системе мировой политики пример добровольного делегирования ряда суверенных прав государств надгосударственному (наднациональному) органу без формального отказа от  суверенитета стран, входящих в ЕС. Это самое развитое в  мире интеграционное объединение в  последние годы столкнулось с  острейшими проблемами. Важной вехой в  развитии ЕС стал срыв в  принятии единой Конституции ЕС и недавний кризис еврозоны, значительный успех «евроскептиков» на выборах в Европарламент в мае 2014 г. [3]

Реальный суверенитет означает способность государства на деле (а не декларативно) проводить самостоятельную внутреннюю, внешнюю и  оборонную политику. Государство, претендующее на  обладание реальным суверенитетом, должно располагать собственными, независимыми вооружёнными силами. Суверенность государства усиливается благодаря наличию собственной высокоразвитой оборонной промышленности, которая должна опираться на  развитые гражданские обрабатывающие отрасли, прежде всего на  сектор высоких технологий.

«Реальный суверенитет предполагает национальный контроль над аэродромной сетью и управлением воздушным движением, над нефте- и  газопроводами и  соответствующими терминалами, железнодорожной сетью, федеральными автотрассами, над рядом отраслей гражданской наукоёмкой промышленности, тесно связанных с  оборонно-промышленным сектором и обеспечением информационной безопасности, а  также независимость важнейших каналов эфирного телевидения от  иностранного капитала. Одним из  значимых факторов обеспечения реального суверенитета является развитие в стране собственной фундаментальной науки.

Серьёзное значение имеет способность «политического класса», бизнес и  интеллектуальной элиты к  самостоятельному стратегическому мышлению в  области безопасности, в  том числе в  сфере оборонной политики, экономики и  социального развития, к  мышлению, опирающемуся на обширную общественно-научную базу как теоретического, так и  прикладного характера» [4].

Такие меры противодействия, естественно, носят общенациональный характер притом понимании, что самый эффективный инструмент нации — государство — обладает способностью разрабатывать и принимать суверенные решения. Другими словами ключевым вопросом в  условиях реализации конкретной СО (т. е. войны) является та степень национального и государственного суверенитета, которой обладает Россия в  условиях сетецентрической войны. Принципиально важно поэтому попытаться оценить эту степень суверенитета по  широкому кругу параметров, определяющих национальный суверенитет, с  одной стороны, и  современное содержание СО и сетецентрической войны, — с другой. В несколько упрощенном виде современное состояние национального и  государственного суверенитета выглядит (по  моей оценке) следующим образом. Эта оценка охватывает только наиболее важные для характеристики СО  области, без детализации и  самого подробного их анализа. В  качестве шкалы измерений предлагается шкала в  10  баллов, когда «О  баллов» означает полное отсутствие какого-то суверенитета, а «10 баллов» — абсолютный суверенитет.

Естественно, что подобные оценки неполные и очень условны: в действительности ни  у  одной нации и  государства не может быть ни  «нулевого» ни  «десятибалльного» суверенитета. Вместе с  тем назначение этих оценок не дать точную характеристику, а  попытаться представить относительное значение суверенитета в  той или иной области. Для сравнения также предлагается СССР периода начала 80х годов, когда показатели суверенитета были наивысшими, а также состояние суверенитета условной «среднеевропейской» страны в начале второго десятилетия XXI века.

При этом под «государственным суверенитетом» понимается степень способности правящей элиты принимать самостоятельные решения в государственной области, а под «национальным суверенитетом» — в более широкой, общественно-политической области.

Если представить себе эти области в  виде сфер, в  которых ведется сетецентрическая война против России, то  неизбежно придешь к  выводу о  том, что проигрыш в  такой войне неминуем. И  не столько из-за существующего в  данной СО  соотношения сил, сколько из-за способности обороняющейся стороны (России) мобилизовать и  эффективно противодействовать агрессии.

Соответственно программа обеспечения национальной безопасности должна предполагать возвращение государственного и национально суверенитета во  все важнейшие области противостояния в  сетевой войне, но, прежде всего, в  те, где формируются понятия, смыслы, ценности, образы, т. е. в политическую философию и идеологию.
Надо понимать, что наши противники в  сетецентрической войне очень хорошо понимают ключевое значение политической философии и  идеологии для завершения этой войны. Окончательная и  полная победа возможны только тогда, когда одна система ценностей и  приоритетов (национальная и  государственная) будут заменены на  чужие. Силовые средства, включая вооруженные средства войны не способны в одиночку обеспечить этот результат. Они выступают в сетецентрической войне как вспомогательные средства. Прежде всего для:— влияния на  правящую элиту и общество;— уничтожения  инфраструктуры — информационной, политической, общественной;— террора, физического насилия по отношению к носителям системы национальных ценностей.

Эти рассуждения хорошо иллюстрируются современным этапом сетецентрической войны против России, который развивается в  последние годы после войны с  Грузией в  августе 2008  года. Этот этап характеризуется тем, что вплоть до  2014  года Запад пытался совмещать два процесса — давления, сетецентрической войны против России и  переговоров, даже «перезагрузки» до  тех пор пока не убедился, что давление не влияет на  уступки на  переговорах и  что необходимо переходить к  более активным и  масштабным действиям. В  2014  году были продемонстрированы впечатляющие усилия по  наращиванию деятельности против России по  всем направлениям, к  которым постепенно добавлялись новые, не использовавшиеся ранее. Ключевая цель — правящая элита — откровенно стала объектом прямого нападения. При этом эскалация акций нарастала и, видимо, будет нарастать.

В этой сетецентрической войне Запад преследует бескомпромиссную цель: уничтожение России как геополитического противника, лишив ее остатков суверенитета, «преобразовав» систему ценностей и изменив в корне представления о национальных интересах.

[1] Нарышкин С.Е. Вступительное слово/Подберезкин А.И. Долгосрочное  прогнозирование сценариев развития военнополитической обстановки: аналитич. доклад/А.И. Подберезкин,  М.А. Мунтян, М. В. Харкевич. М.: МГИМО (У), 2014. С. 3.
[2] Подберезкин А. И. Обеспечение реального суверенитета России в  современном мире//Вестник российской академии наук. 2014. Т. 84. N 2. С. 33.
[3] Кокошин А. А. Обеспечение реального суверенитета России в современном мире/http://viperson.ru/wind.php? ID=677546. С. 34.
[4] Кокошин А. А. Обеспечение  реального суверенитета России в современном мире/http://viperson.ru/wind.php? ID=677546. С. 36

А. И. Подберезкин,

д-р истор. наук, профессор МГИМО