В. С. Жуковский, финансовый аналитик, ведущий программы «Точка зрения» на телеканале «Красная линия»

В конце апреля сразу несколько наших видных либералов от экономики призна­лись, что принятый под нажимом Мин­фина в конце 2012 г. закон о федеральном бюджете на ближайшие три года явля­ется недееспособным и неисполнимым. Вместо ожидавшегося роста экономики на 3,6% по факту имеется едва отличимый от статистической погрешности прирост на 1,1% по итогам января-марта (в январе-феврале и вовсе зафиксирована поме­сячная рецессия). Рост промышленного производства на 2,5-3% сменился спадом на 1,5% в первые два месяца текущего года, годовые темпы инфляции вместо ожидав­шихся 5,5% превзошли 7,1%, а масштабы чистого бегства вместо ожидавшихся 10 млрд. долл. по итогам всего календар­ного года превзошли 25,8 млрд. в одном только первом квартале 2013 г.

Хуже того, наряду с неспособностью исполнить и без того «предкризисный» (как его охарактеризовал Дмитрий Мед­ведев) бюджет, наблюдается сползание российской экономики в кризисное состо­яние, что не в силах остановить даже ста­бильно высокие цены на энергоносители. Прекрасно отдавая себе отчёт в том, что они провалят майские указы президента, либералы начинают имитировать бурную деятельность.

В частности, на совещании «видных экономистов» в Сочи, которое, насколько можно судить, было попыткой отрез­вить сторонников доктрины «рыноч­ного фундаментализма» и найти хоть какие-то инструменты оживления эко­номики, Кудрин и его идейнее соратники предложили пойти на так называемый «бюджетный манёвр». При этом, с фор­мальной точки зрения, цель ставится вполне себе благородная и политкор­ректная — сократить «неэффективные» расходы и направить изысканные ресурсы на финансирование науки, образования, здравоохранения, социальной сферы и прочих направлений, связанных с развитием человеческого капитала и научно-технического потенциала.

Весьма показательно «прозрение» Кудрина: «Речь идет о том, чтобы уве­личить расходы на здравоохранение, образование, инфраструктуру, в том числе в форме реализации инфраструк­турных проектов, и возможном сокра­щении других расходов, особенно там, где они являются неэффективными: в области поддержки экономики, корпораций».

По сути дела, речь идёт о возврате к подготовленной либералами псевдона­учной и не связанной единой программой действий «Стратегии-2020»,несостоятель­ность которой оказалась столь вопиющей, что Владимир Путин был вынужден от нее отказаться и подготовить альтернативу в форме указов от 7 мая.

Теперь «Стратегия-2020» как бы переживает ренессанс и предлагается в  качестве  краткосрочной программы,которая должна вывести экономику из коматозного состояния без отказа от губительной политики изъятия нефтедолларов из российской экономики под псевдонаучные разговоры о необходи­мости борьбы с инфляцией и накопления «подушки безопасности». Так ученики Гайдара и Чубайса второе десятилетие подряд неизменно блокируют модерни­зацию и развитие несырьевой обраба­тывающей промышленности. А изъятые деньги направляют на финансирование экономического роста, инноваций и тех­нологического перевооружения в США, ЕС и Японии.

При этом глава Минэкономразвития Андрей Белоусов ещё в конце 2012 г. открестился от антимодернизационного и антисоциального трёхлетнего бюджета и официально заявил, что навязанное Минфином «бюджетное правило» уду­шает остатки наукоёмкой промышлен­ности и блокирует любые благие начи­нания по структурно-технологической модернизации. Стоит напомнить, «Стратегия-2020» описывала маневр как увеличение так называемых «продуктивных расходов» (на 1,2% — на образование,на 1% — на здравоохранение и на 0,8% — на дороги) с одновременным сокращением финансирования правоохранительных органов (на 0,9%), обороны (на 1,1%) и поддержки экономики (на 1%).

Никто из здравомыслящих людей не выступает против того, чтобы уве­личить расходы на развитие челове­ческого капитала. Именно хорошо образованный и профессионально под­готовленный человек является основой любых модернизаций-инноваций. Другое дело, что независимые экономисты на протяжении двадцати лет неустанно критиковали правительство и лично Алексея Кудрина за хроническое и мас­штабное недофинансирование отече­ственной несырьевой промышленности, науки, образования, здравоохранения, культуры, инфраструктуры и социальной сферы. Именно Кудрин и его единомыш­ленники активно блокировали развитие отечественной экономики, загоняли Россию в состояние неэквивалентного внешнеэкономического обмена и в про­крустово ложе сырьевой колонии для глобального бизнеса. И что мы слышим! Теперь «на голубом глазу» они стали говорить о необходимости развития инфраструктуры и увеличении расходов на граждан России.

Впрочем, скорее, мы наблюдаем банальное лицемерие в ходе некой поли­тической игры. Забота «видных эконо­мистов» об аварийном состоянии инфра­структуры и социальных программах (которые они обычно именовали «пере­житком совка» и «социальным балла­стом») имеет несколько анекдотический характер.

Достаточно посмотреть на реальные действия и подходы к налогово-бюд­жетной политике. В конце 2012 г. Минфин пролоббировал принятие Закона «О феде­ральном бюджете на 2013 и плановый 2014-2015 гг. », в котором даже при официальной крайне политкорректной оценке инфляции в 5,5% подразумевалось сокращение расходов федерального бюд­жета на 30-60% в реальном выражении. См. рис. 1.

Согласно Закону «О Федеральном бюджете», совокупные расходы бюд­жета подлежат сокращению с 20% ВВП в 2011 г. до 17,4% в 2013 г. и 14,6% к 2015 г. Это наглядней любой словесной критики характеризует реальное целеполагание и направленность действий российских либеральных   «экспертов».   При   этом за период с 2011 по 2015 гг. подразумевается урезание расходов на финансирование национальной экономики — с 3,28 до 2% ВВП, на ЖКХ — с 0,51% до 0,12%, на обра­зование и науку — с 1,01% до 0,69%, на здравоохранение — с 0,92 до 0,44%, на культуру — с 0,15 до 0,11%, на физиче­скую культуру и спорт — с 0,08% до 0,04%,на СМИ — с 0,11 до 0,06%.

Даже расходы на национальную обо­рону и правоохранительную деятель­ность, которые вызывают острое непри­ятие Кудрина и прочих «гайдаровцев», подлежат урезанию в финансировании из федерального бюджета с 2,78% и 2,31% ВВП в 2011 г. до 1,29% и 2,01% в 2015 г.

Пожалуй, единственной расходной ста­тьёй федерального бюджета, расходы на которую вырастут не только в номи­нальном выражении, но и относительно ВВП, остаются расходы на обслуживание государственного и муниципального долга. Эти затраты на финансирование прибылей ростовщиков вырастут с 0,48% до 0,62% ВВП. Или с 262,7 до 513,7 млрд.рублей.

Так при фактически профицитном консолидированном бюджете Минфин умудряется втягивать Россию в долговую петлю. В 2010 г. на внутреннем рынке Минфин занял порядка 625 млрд. рублей, в 2011 г. — 1,089 трлн. рублей, в 2012 г. — 525 млрд. рублей. Итого свыше 2,239 трлн. рублей на фоне избыточных доходов и захлёбывающегося от притока нефте­долларов федерального бюджета. При заморозке расходов на поддержку науко­ёмкой промышленности, образования и инфраструктуры продолжается наду­вание «подушки безопасности». Размер Резервного фонда подскочил с 770 млрд. рублей в начале 2011 г. до 2,608 трлн. рублей в начале 2013 г. Тогда как лежащие без дела средства Фонда национального благосостояния варьируются в диапа­зоне 2,5-2,7 трлн. рублей на протяжении последних лет.

Вопрос: как в этих условиях объяснить новые заимствования, когда на обслужи­вание российских долгов сегодня тратится свыше 350 млрд. рублей в год (сумма, экви­валентная совокупным расходам феде­рального бюджета на сельское хозяйство и находящееся в аварийном состоянии ЖКХ)? Кстати, российское чиновниче­ство прошлого поколения уже имело опыт построения на ровном месте долговой пирамиды ГКО-ОФЗ 1995-1998 гг., когда всё больший размер бюджетных ресурсов оказывался втянут в финансирование совершенно ненужной гонки заимство­ваний. Хотим повторить?

Сегодня адепты «кудриномики», осоз­навая неизбежный дефолт паразитиче­ской модели проедания нефтедолларов и исчерпание «экономики трубы», судо­рожно пытаются оттянуть момент свали­вания России в общесистемный кризис. Начинают даже говорить о необходи­мости финансирования инфраструктуры и прочие азбучные истины, очевидность которых всю жизнь отрицали. В этой новой роли «компетентного» совет­чика Президента и «спасителя» россий­ской экономики наш бывший «лучший министр финансов» выглядит, конечно, презабавно. Похоже, все-таки хочет должность, но стесняется прямо сказать. Зато как быстро выучил сложное слово «инфраструктура»! Талантливый юноша, надо брать.

Ну, а если серьезно, то простые табличные данные позволяют оценить реальность без прекрас. Расходы консо­лидированного бюджета (с учётом регио­нальных бюджетов России) на экономику, науку, образование, ЖКХ и инфраструк­туру приблизительно в 2,5-3 раза ниже, чем в экономически развитых странах с диверсифицированной промышленно­стью и развитым научно-техническим потенциалом. При этом Кудрин и его единомышленники призывают сократить и без того неадекватно низкие государ­ственные расходы на поддержку эконо­мики до уровня слаборазвитых стран Латинской Америки, Юго-Восточной Азии и Африки.

Возвращение либералов из обморока отмечено еще одним тезисом. Теперь они стали говорить, что неприемлема ситуация, когда норма сбережения капи­тала составляет 33% ВВП, а норма нако­пления основного капитала (без учёта изменения оборотного капитала и мате­риально-технических запасов) не превы­шает 21-22%. С добрым утром, коллеги! Вы правы: вода мокрая, а трава зеленая. Мы также в курсе, что именно «бойцы гайдаровской когорты» довели ситуацию до абсурда, когда сначала из России вывоз­ятся сотни миллиардов долларов под 1,5-2% годовых, а потом отечественные же компании и банки вынуждены занимать эти ресурсы под 7-9% годовых. Давайте теперь вместе «удивимся» результатам, когда только прямые ежегодные инвести­ционные потери российской экономики на «ножницах процентов» составляют 50-55 млрд. долл. С учётом косвенных потерь от неразвитости национальной инвестиционно-банковской системы и участия в системе неэквивалентного внешнеэкономического обмена ежегодные убытки России превышают 170-200 млрд. долл. Так что просыпайтесь, господа «советчики». Для вас тут еще много ново­стей.

Заметно адекватней видится позиция главы МЭР Андрея Белоусова, который в конце апреля вполне резонно заявил, что для решения системных задач российской экономики и реализации майских указов президента потребуется дополнительно 7,5% ВВП ежегодно. В ценах 2012 г. это эквивалентно приблизительно 4,72 трлн. рублей или 37,7% федерального бюджета России. В экспертном сообществе оценки варьируются от 7 до 15 трлн. рублей, так что с высокой степенью уверенности можно говорить о том, что Белоусов, искренне не желая портить настроение руководству страны и осознавая неис­полнимость более амбициозных планов при существующем кабинете министров либералов, озвучил «нижнюю планку». Прекрасно понимая приверженность Минфина политике «собаки на сене», глава МЭР пытается пролоббировать хоть какие-то здравые изменения с выделением минимально возможных ресурсов.

Белоусов отдаёт себе отчёт в том, что именно Минэкономразвития будет выставлен Минфином и Центробанком в качестве «козла отпущения», провалив­шего указы президента — ведь формально именно МЭР отвечает за экономиче­ский рост, инвестиционную активность, модернизацию производств и создание рабочих мест. Правда, при этом не имеет никаких инструментов обеспечения эко­номического роста. Денежно-кредитная политика находится в руках вечного борца с инфляцией в лице Банка России, а налогово-бюджетной политикой, без которой невозможно обеспечить финан­сирование приоритетных направлений экономического роста, «рулит» Минфин. Ну, как умеет.

Возвращаясь к оценкам от Минэко­номразвития, в целом, их можно только поддержать. Во-первых, в качестве без­условного приоритета выделено решение социальных проблем — повышение зарплаты бюджетников, переселение граждан из аварийного жилья, ликви­дация очередей на прием в детские сады и др. По оценкам Белоусова это потребует 0,6% ВВП или 378 млрд. рублей. Правда, эксперты называют цифру как минимум в 1,5-2 трлн. рублей — даже при суще­ственном сокращении воровства в бюд­жетной системе. Только на повышение уровня жизни россиян и доведения МРОТ до прожиточного минимума требуется порядка 550 млрд. На модернизацию Вооруженных сил, по мнению Бело-усова, необходимо 1,5% ВВП или 1 трлн. рублей. Военные эксперты озвучивают цифру в 2,5-3 трлн. рублей.

Одна из самых дорогостоящих статей — это модернизация здравоох­ранения, образования, ЖКХ. По самым скромным оценкам министра экономики, на это потребуется порядка 1,7% ВВП (реально свыше 3,5%). На развитие транс­портной и энергетической инфраструк­туры — 1,8% ВВП (реально более 4% ВВП). На создание новых региональных центров экономического развития на Дальнем Востоке, в Забайкалье, на юге России и в Калининграде — 0,4% ВВП (реально более 1,3%). На сокращение нефтяной зависимости (в частности, ненефтегазо­вого дефицита бюджета с нынешних 9,7%

от ВВП до 5-7% от ВВП в 2018 г.) — 1,5%

ВВП (реально свыше 4,5%). Итого, вместо запланированных политкорректных 4,7 трлн. рублей программа модернизации российской экономики потребует прибли­зительно 15-17 триллионов. Это эквива­лентно 26% ВВП России или 135% феде­рального бюджета страны в ценах 2012 г.

Проблема? Нет. При желании изы­скать эти средства можно было бы в течение 3-4 лет. За счёт повышения степени собираемости налогов (с 70% сегодня до среднеевропейских 85-90%), отказа от регрессивной шкалы НДФЛ и социальных взносов в пользу прогрес­сивной шкалы (до 3 трлн. рублей), сокра­щения масштабов законного (1,8-2 трлн. рублей ежегодно) и незаконного (1,5 трлн. рублей ежегодно) вывоза капитала, сокра­щения масштабов воровства в бюджетной системе (от 3 до 7 трлн. рублей), увели­чения налогов на добывающий сектор экономики и финансовые спекуляции, ограничения произвола перекупщиков и аппетитов нефтяных гигантов, демо­нополизации экономики и наведения порядка в системе естественных моно­полий.

Однако Андрей Белоусов трезво оцени­вает дееспособность и уровень професси­онализма правительственных чиновников и сомневается в реализуемости даже своих скромных планов и проектов. При темпах роста российской экономики в размере 3-3,5% в год для изыскания требуемых министром экономики 7% ВВП потребу­ется приблизительно 2,5 года устойчивого прироста российского ВВП. Другими сло­вами, даже при лучшем сценарии нашего «сплава по течению», при всех благопри­ятных обстоятельствах, не раньше чем через 2,5 года появится возможность изыскать дополнительный ресурс в эконо­мике, сопоставимый с реальной потребно­стью для решения указанных задач.

Но реальная ситуация таких про­гнозов не дает. Во-первых, в рамках про­водимой денежно-кредитной и нало­гово-бюджетной политики, России «не светят» не только 3-3,5%, но далеко не факт, что по итогам 2013 г. мы увидим рост хотя бы на 2%. В этом случае сроки «ожидания нужных накоплений» выра­стут в 1,5-2 раза.

Во-вторых, за 20 лет «рыночных преобразований» в России построена крайне однобокая и ущербная бюджетная система, исполняющая исключительно фискальную функцию и не обращающая практически никакого внимания на пере­распределительную и стимулирующую функцию бюджетной политики. Через консолидированный бюджет в России перераспределяется порядка трети ВВП, что автоматически увеличивает мини­мально необходимый срок для изыскания требуемых для модернизации ресурсов в размере 7,5% ВВП практически втрое — до 7-8 лет. И это при условии, что цены на нефть и прочее сырьё будут оставаться на стабильно высоком уровне, в мировой экономике не случится кризисов и потря­сений, в Россию будут притекать инве­стиции, не вырастет налоговое бремя, ВТО не удушит остатки обрабатывающей промышленности и АПК, а все остальные страны снизят остроту глобальной конку­ренции и будут вполне лояльно относиться к попыткам России выйти на мировые рынки. Если вы верите в этот сценарий, значит, в вас спит «лучший министр финансов». И не будите его. Не надо.

При этом министр экономического раз­вития, будучи человеком здравомыслящим, риски оценивает вполне адекватно: «Таких сроков у России просто нет, окно возможно­стей составляет три-четыре, максимум пять лет». Это черта, за которой последует спол­зание России сначала в глубокий финан­сово-экономический, а затем и общеси­стемный кризис (есть такое мягкое название для общегосударственного кошмара). Глава МЭР отметил, что «при нынешней конъюнктуре может произойти снижение мировых цен на нефть с нынешнего уровня в районе 100 долл./барр. до постоянного уровня в 70-80 долл./баррель. Крити­чески необходимо, чтобы Россия вошла в этот период с завершенными преобразова­ниями хотя бы по основным параметрам».

Спорить тут можно о деталях, но не о сути. Другое дело, хватит ли поли­тической воли вышвырнуть либералов с ключевых финансово-экономических постов, чтобы получить хотя бы шанс на работу в нужном направлении — подальше от пропасти.

Для чиновника его уровня Андрей Белоусов проявил редкую професси­ональную смелость и вполне прямо высказал председателю правительства ключевую мысль: можно увеличить финансирование приоритетных направ­лений социально-экономической поли­тики без нарушения «бюджетного пра­вила» и наращивания нефтегазового дефицита бюджета, которые сегодня и так составляют более 10,5% ВВП.

Также Белоусов настаивает на том, чтобы в 2014-2015 гг. повышение тарифов на газ для промышленных предпри­ятий составило не 15%, а 5%. Тогда как для энергетических компаний плановое повышение тарифов должно соста­вить не 10%, как предполагалось ранее, а не более 6%. Правда, чиновники в оче­редной раз забыли про рядовых граждан. Для «дорогих россиян» цены на «голубое топливо» от «национального достояния» продолжат рост на 15-20% ежегодно.

Так делается попытка уйти от нена­видимой либералами системы перекрёст­ного субсидирования цен, когда якобы заниженные цены на газ для рядовых граждан компенсировались ускоренным повышением тарифов для промыш­ленных предприятий и энергетиков. При этом нельзя сказать, что простые жители России испытали на себе волны щедрости. Только по официальным данным Рос-стата, за период 2000-2012 гг. цены на газ для россиян выросли без малого в 9 раз, что почти совпадает с официальным ростом душевых доходов граждан России (в 10 раз — с 2,210 до 22,250 тыс. рублей).

И если в экономически развитых странах кризис проявляется в форме кри­зиса перепроизводства товаров, услуг, капитала, технологий и «резервных валют», то в России наблюдается хрони­ческое недофинансирование основных направлений   социально-экономической политики, упадок в обрабатывающей промышленности, деградация научно-технического потенциала и т. д. Тут вспо­минаются пространные рассуждения пра­вительственных чиновников (Кудрина, Дворковича, Игнатьева и др.) в октябре 2008 г. о российской «тихой гавани» и «островке стабильности». Вскоре эконо­мика и промышленность «островка» рух­нули сильнее всех в группе С-20 и БРИКС, крупнейшие компании и банки оказались на грани банкротства по иностранным кредитам и займам, международные резервы «сдулись» на 230 млрд. долл., а сбережения и доходы россиян потеряли до 50% покупательной способности.

И только в начале апреля теку­щего года, и вновь Андрей Белоусов, как профессиональный экономист, был вынужден признать, что основная при­чина замедления роста российской эко­номики заключается во внутренних, а не во внешних факторах. Первым из этих факторов он назвал укрепление рубля, которое к 2007 г. в реальном выражении составило 20%, и было дополнительно усилено ростом тарифов естественных монополий, а также ростом заработной платы. Второй фактор — непрекращаю­щийся рост процентных ставок по кре­дитам, которые и сейчас остаются высо­кими, несмотря на снижение официально публикуемой инфляции. Это еще раз говорит о качестве работы ЦБ и Минфина. Третьим фактором Белоусов считает несо­вместимую с модернизацией и развитием отечественной экономики сверхжёсткую налогово-бюджетную политику, которая душит экономический рост и блокирует стимулы к инновациям и технологиче­скому перевооружению производств.

Кроме того, Россия сейчас вышла на фак­тический предел экономического роста. «У нас закончился восстановительный рост. Мы вышли на предел производственных воз­можностей», — заключил министр экономи­ческого развития. И это правда.

Вопрос: можно ли считать про­блески здравого смысла в последних речах бывшего министра Кудрина при­знаком некоего поворота в реальной экономической политике России? Пока не ясно. Ясно, что уважающий себя «мете­оролог» таким «прибором» пользоваться не станет. Вопрос второй: станет ли жесткая реальность в мягком изложении министра Белоусова основой для при­нятия действенных решений?