ОТ РЕДАКЦИИ. Недавняя приостановка конвейера по производству в России псевдо докторов и кандидатов наук вскрыла еще одну область деградации российского обще­ства, как носителя богатейших многовековых научных и просветительских традиций. Да, у нас сегодня слишком много псевдо. Псевдо политики, псевдо экономисты, псевдо патриоты, псевдо эксперты, и как выяснилось, многие из них, по совместительству, псевдо ученые. Российская академия наук, сохраняющая позиции главной научной орга­низации страны, также не избежала влияния этой разлагающей энтропии. Но, к чести РАН, в её рядах есть немало людей настоящих, у которых хватает мужества говорить на острейшие темы, не дожидаясь, пока проблему узрит глава государства, или набегут следственные органы. Академик Ашот Аракелович Саркисов подготовил данную статью для журнала «Вестник РАН», но посчитал, что тема материала достаточно важна, чтобы вынести ее за рамки академической аудитории. В «ЭС» публикуется с сокращениями.

А.А. САРКИСОВ, академик, советник РАН

Российская академия наук является одним из старейших институтов нашего государства — датой её основания при­нято считать 8 февраля (по новому стилю) 1724 г., когда Сенат одобрил проект Петра I об учреждении в Санкт-Петербурге Ака­демии наук и художеств.

Единственная реальная попытка лик­видировать Академию наук была пред­принята в середине 1918 г., когда научный отдел Наркомпроса подготовил предло­жение о её преобразовании в Ассоциацию научных учреждений. К счастью, рассмо­трение этого документа из-за бюрократи­ческих проволочек затянулось.

Об этой инициативе стало известно непременному секретарю академии С.Ф. Ольденбургу (он занимал эту должность с 1904 по 1929 г.), который, не имея возмож­ности лично обратиться к В.И. Ленину, попросил это сделать известного физика академика П.П. Лазарева. В ответ на его обращение в августе 1918 г. Ленин потре­бовал от наркома А.В. Луначарского пре­кратить нападки на Академию.

Второй в истории Академии наук про­цесс её «мягкой» ликвидации был запущен уже в новейшее время в ходе поспешных и непродуманных реформ 1990-х годов, самыми пагубными из которых явились реформы в области образования и науки. Не углубляясь в детали развёрнутой против Российской академии наук кам­пании, можно констатировать, что содер­жание предлагавшихся преобразований сводилось к фактической ликвидации РАН как одного из последних «рудиментов» советской системы, к отторжению от неё научных учреждений, превращению её в своего рода почётный клуб. Подобные попытки были инициированы Б.Г. Салты­ковым, занимавшим пост министра науки и технической политики с 1991 по 1996 г. сначала в правительстве Е.Т. Гайдара, а затем В.С. Черномырдина. Такие попытки не прекращались и позже при покрови­тельстве и поддержке со стороны теперь уже бывшего министра образования и науки А.А. Фурсенко и отдельных высоко­поставленных чиновников правительства и администрации Президента страны. Прямые атаки в средствах массовой информации сопровождаются практиче­скими шагами, направленными на плано­мерный подрыв лидирующей роли РАН в научной деятельности, на распыление и без того скудных средств, выделяемых на проведение исследований, между непод­ведомственными академии структурами, которые создаются в спешном порядке без обсуждения с широкой научной обще­ственностью и серьёзного анализа раз­личных вариантов решения возлагаемых на них задач.

И всё же, несмотря на то, что многие недостатки и проблемы, возникшие в дея­тельности Академии, объяснимы усло­виями ее работы в течение более чем двух последних десятилетий, совершенно оче­видно, что продуманные меры по оптими­зации её структуры и деятельности нужны и полезны.

Первое, на что хотелось бы обратить внимание, так это на чрезмерную гро­моздкость структуры академии, наличие в её составе избыточного числа учреж­дений. Сегодня РАН объединяет более 430 институтов, различных центров и других научных организаций, не считая большого числа неакадемических институтов, рабо­тающих под методическим руководством отделений академии. Наряду с высокоэффективными научными учреждениями, успешно осуществляющими фундамен­тальные исследования по самым акту­альным направлениям современной науки, немало откровенно слабых институтов, дальнейшее сохранение которых в составе академии представляется сомнительным. Кроме того, в Академии наук функцио­нирует около 400 научных советов, раз­личных комитетов, обществ и ассоциаций, уже в названиях которых просматривается очевидный параллелизм осуществляемых ими функций. Многие научные советы малоэффективны, а некоторые пребы­вают в состоянии анабиоза, не созываясь в течение длительного времени — месяцами и даже годами.

К сожалению, до сих пор отсутствуют убедительные объективные критерии оценки эффективности деятельности научных учреждений. За последние 20 с лишним лет отмечается неуклонное сни­жение количества и качества научных исследований, что связано с недопу­стимо низким для нашей страны уровнем финансирования науки и падением спроса на передовые научные разработки. За все эти годы государство не выдвинуло перед наукой и экономикой ни одной мас­штабной задачи, сопоставимой, например, с созданием ядерного оружия или ядерной энергетики, атомного подводного и ледо­кольного флота, освоением космического пространства.

Задача модернизации остаётся на уровне лозунгов, потому что не подкре­пляется соответствующими программами перспективного развития страны и адек­ватными финансовыми вложениями в экономику, науку и образование.

Основным источником финансиро­вания национальных фундаментальных исследований всегда и везде выступал государственный бюджет. Отставание нашей страны по объёму финансирования фундаментальной науки становится осо­бенно наглядным, если провести срав­нение с учётом фактического уровня ВВП в разных странах. Так, объём ВВП России примерно в 10 раз меньше, чем в США, в то время как на науку из бюджета тратится в 25 раз меньше.

На мой взгляд, многие проблемы ака­демии могут быть успешно решены путём оптимизации её структуры и состава на основе тщательно продуманного систем­ного подхода. К сожалению, осуществля­емые в настоящее время изменения носят характер оборонительной реакции на спо­радические решения Министерства обра­зования и науки РФ, а также на критику и нападки, содержащиеся в многочисленных и по большей части тенденциозных матери­алах СМИ, авторы которых образуют срав­нительно устойчивую по составу группу лиц. Некоторые из них ещё в недавнее время занимали видные посты, другие близки к представителям родственного им по идеологии крыла в руководстве страны.

Первым, безусловно, необходимым шагом в направлении оптимизации струк­туры и улучшения эффективности деятель­ности РАН должно явиться уточнение её роли и места в государственном устройстве с учётом сложившихся к настоящему вре­мени общественно-политических реалий, а также чёткое определение стратегических целей, траекторий и методов намеченных изменений. При этом все мероприятия по совершенствованию РАН должны осу­ществляться на основе разработанной ею и одобренной руководством страны целостной концепции, к созданию которой должна привлекаться широкая научная общественность. Некоторые соображения, касающиеся отдельных волнующих акаде­мическое сообщество проблем, рассматри­ваются ниже.

Традиционно сложившаяся в нашей стране структура Академии наук, кроме избираемого сообщества её действи­тельных членов и членов корреспондентов, включает большое число научно-иссле­довательских институтов, реализующих широкий спектр фундаментальных иссле­дований. Примеры подобного устройства академий, вообще говоря, имеются и в других странах, однако формы органи­зации фундаментальных исследований отличаются большой пестротой. Значи­тельно чаще национальные академии наук лишены собственных научных учреждений и выполняют роль высшего научного экспертного органа. Отдельные функции академии наук в других странах реализуются вузами или специальными научно-организационными структурами. Так, в Германии нет единой академии наук. Действует семь различных академий, объе­динённых в Союз немецких академий наук. Число действительных членов и членов-корреспондентов — 1400 человек.

Пример другой формы организации научных исследований можно видеть в США, где функционирует созданная в 1863 г. Национальная академия наук. Это научное общество, главной целью кото­рого является содействие развитию науки в масштабах всей страны. НАН выполняет роль консультативного органа по вопросам науки и техники для правительства и его многочисленных агентств совместно с Национальной академией инженерных наук (создана в 1964 г.). Передовые фундамен­тальные и прикладные научные исследо­вания проводятся непосредственно в уни­верситетских лабораториях и институтах, а также в ряде национальных лабораторий, крупнейшие из которых — Лос-Аламосская, Ливерморская и Окриджская — нацелены на выполнение задач обеспечения нацио­нальной безопасности и финансируются из бюджета страны.

Во Франции близкую к функциям нашей Академии наук роль выполняет Национальный центр научных исследо­ваний (CNRS). 1100 лабораторий центра заняты исследованиями по всем обла­стям фундаментальной науки. В работах СNRS принимают участие примерно 11500 постоянных научных сотрудников и 14000 человек вспомогательного пер­сонала. СNRS — государственная струк­тура, она подчиняется соответствующему министерству и от него же получает финансирование, которое составляет примерно в 2.5 млрд. евро в год (около 100 млрд. руб.), что почти в 2 раза превос­ходит годовое финансирование РАН, хотя численность населения РФ и Франции составляет соответственно 142 и 65 млн. человек. Значительный объём исследо­ваний проводится также во французских университетских лабораториях, научный персонал которых в сумме превосходит численность научных работников СNRS. При этом во Франции тоже есть академия наук, которая никак не связана с Нацио­нальным центром научных исследований и выполняет роль клуба учёных.

Описанные формы организации научных исследований в различных странах имеют свои преимущества и свои особенности, но они возникли не сразу, а сложились исторически и в наибольшей степени отвечают интересам государств и сложившимся традициям. Конкретный выбор той или иной формы связан с мно­жеством различных причин: с истори­ческими обстоятельствами, характером и уровнем экономического развития страны, уровнем научного потенциала и научными традициями, особенностями системы образования, международной ролью и амбициями государства и, конечно, характером и масштабами воз­лагаемых на науку задач.

Нынешний облик Российской ака­демии наук сформировался в основном в советский период и соответствовал потребности консолидации научного потенциала для решения грандиозных задач создания современной индустри­альной экономики и укрепления обороно­способности страны. Именно в этих усло­виях была принята концепция построения Академии наук СССР, которая предусма­тривала систему научно-исследователь­ских институтов по наиболее актуальным направлениям фундаментальной науки. Интересы обороны и развивающейся экономики потребовали расширения профиля и существенного увеличения числа академических институтов. Своео­бразным штабом, определявшим страте­гические направления развития науки и осуществлявшим оперативное управление деятельностью институтов, выступало относительно компактное по численности Общее собрание действительных членов и членов-корреспондентов академии. История АН СССР многократно подтвер­дила оптимальность такой конфигурации. Приведём только один пример — создание в нашей стране ядерного оружия. Решение в кратчайшие сроки этой жизненно важной для сохранения суверенитета задачи стало возможным, в частности, потому, что в области ядерной физики в рамках Ака­демии наук СССР к тому времени сфор­мировались мощные научные школы мирового уровня. Ещё одним наглядным подтверждением эффективности орга­низации АН СССР может служить и то обстоятельство, что её структура в своё время была заимствована Китаем, совре­менные успехи которого в науке, эконо­мике и многих других областях очевидны.

Изменившаяся за 20 последних лет социально-политическая и экономиче­ская обстановка, как и накопленные нега­тивные проблемы, безусловно, требуют серьёзной корректировки организаци­онной структуры академии и уточнения юридически-правовых положений её ста­туса. Однако, на мой взгляд, нет никаких объективных оснований для пересмотра концептуальных основ её организации. Критическое и в то же время бережное отношение к Академии наук как к нашему национальному достоянию является непременным условием её совершенство­вания, и расцвета в интересах страны. Устойчивое положение Российской ака­демии наук в течение почти 300 лет — во многом результат эволюционного харак­тера её преобразований.

В ряду приоритетных направлений дальнейшего развития РАН отдельное место занимает задача совершенство­вания качественного состава академиков и членов-корреспондентов — от этого в решающей степени зависит не только моральный и профессиональный авто­ритет Академии наук, но и эффективность её функционирования как высшего науч­ного учреждения страны.

В соответствии с Уставом РАН, акаде­мики и члены-корреспонденты избира­ются самим академическим сообществом путём тайного голосования. Выборы про­водятся не реже одного раза в три года. Общее количество вакансий определя­ется числом ушедших из жизни членов академии в пределах установленной на данный период её численности. Время проведения выборов, наименования спе­циальностей и количество вакансий по каждой специальности устанавливаются Президиумом Академии наук с учётом предложений её специализированных и региональных отделений и региональных научных центров.

В декабре 2011 г. состоялись последние выборы, в ходе которых были избраны 81 действительный член и 132 члена-корре­спондента РАН. В числе избранных немало достойных учёных, внёсших выдающийся вклад в развитие отечественной и мировой науки. Вместе с тем выборы высветили ряд негативных тенденций, которые в той или иной степени имели место и ранее, но с течением времени, от одних выборов к другим становились всё более заметными.

При достаточно высоком общем уровне научного потенциала членов Академии наук, который во все времена определял её престиж, состав академии никогда не был однородным. Любопытное суждение по этому поводу высказал выдающийся совет­ский математик А.Н. Колмогоров: «Для устойчивого существования академии нужно, чтобы, по крайней мере, треть её членов составляли те, кого по их заслугам нельзя не избрать, каковы бы ни были их личные качества, иначе это ослабит Ака­демию наук. Ещё 40% могут составлять учёные, которые, если их избрать, будут хорошими академиками, но если их не избрать — катастрофы не будет. И только при этих условиях на оставшуюся часть можно избирать тех, кого нельзя избирать» [1, с. 58]. К сожалению, приходится кон­статировать, что даже обозначенные А.Н. Колмогоровым весьма либеральные про­порции в последние годы всё более сме­щаются в сторону последней категории. В то же время, несмотря на агрессивные выступления в СМИ в адрес академии, на целенаправленно создаваемые трудности, мешающие ее работе, на возникновение параллельных конкурирующих структур, а также множества общественных академий, в том числе весьма сомнительного толка, престиж членства в Российской академии наук продолжает оставаться высоким. Именно поэтому конкурс при выборах в академию в течение последних двух деся­тилетий по-прежнему жёсткий. Однако нельзя не отметить тенденцию роста числа всевозможных администраторов, государ­ственных чиновников, депутатов и даже бизнесменов, стремящихся быть избран­ными в академию.

Наблюдается и другая тенденция: среди избранных непомерно много лиц, для которых работа в научных учрежде­ниях и участие в научных исследованиях не являются основным содержанием повсед­невной профессиональной деятельности. Так, на последних выборах из 81 избранного академика около 60 человек являются директорами институтов, заместителями директоров, ректорами вузов, сотрудни­ками аппарата региональных научных центров. В несколько меньших, но также впечатляющих масштабах эта тенденция проявилась и при избрании членов-кор­респондентов. Из 132 новых членов-кор­респондентов РАН административные должности занимают более 60 человек. Особенно тревожная ситуация в группе членов-корреспондентов, избранных с ограничением возраста. Здесь из общего числа (31) различные руководящие посты занимают 15 человек. При этом следует иметь в виду, что приведённые цифры явля­ются заниженными, так как справки-анно­тации готовятся самими претендентами. Некоторые из них по понятным сообра­жениям не называли основное место своей работы, если по характеру решаемых задач оно не имело ничего общего с профилем научной организации, а указывали лишь занимаемую ими по совместительству должность в каком-нибудь вузе или НИИ. В этой связи вполне адекватной мерой могло бы стать формирование на время выборов мандатной комиссии, одна из функций которой состояла бы в проверке подлинности данных, содержащихся в представленных кандидатами документах, и соответствия научных работ соискателя профилю выбранной вакантной специаль­ности.

Отмеченная тенденция в какой-то мере является закономерной, так как возрастающие сложность и масштабы фундаментальных исследований в ряде научных областей требуют консолидации усилий крупных коллективов, что объективно приводит к усилению организатор­ской роли научного руководства инсти­тута. Несомненно, среди руководителей научных учреждений немало настоящих, в том числе и выдающихся учёных, однако нередки случаи, когда на директорские посты выдвигаются, скорее, эффективные менеджеры, чем люди, имеющие склон­ность к научной деятельности и достигшие в этой сфере сколько-нибудь значимых результатов. Тревожащим является не сам факт избрания в академию отдельных руководителей, а устойчивое увеличение числа выдвигаемых из этой категории кандидатов. Не надо забывать, что наука делается не в директорских креслах и не в ректорских кабинетах, а в лабораториях, научных отделах, на экспериментальных установках и научных полигонах. Если не остановить развитие указанной тен­денции, то мы придём к абсурдной ситу­ации, при которой непременным усло­вием избрания в академию станет высокое должностное положение соискателя.

Не углубляясь в дальнейший анализ итогов прошедших выборов, можно резюмировать. Их основной недостаток состоит в том, что среди соискателей ака­демических званий по разным причинам отсутствовали фамилии очень многих крупных учёных, а окончательный выбор из уже представленного списка во многих случаях оказался не оптимальным — далеко не всегда победителями стали сильнейшие кандидаты.

Осмысляя причины негативных явлений в ходе выборов в РАН, стоит раз­делить их на три группы: недостатки, свя­занные с отдельными положениями Устава академии, организационные нарушения при подготовке и проведении выборов и, наконец, морально-этические аспекты, которые касаются всех участников изби­рательного процесса, — и тех, кто избирает, и тех, кого избирают. Хотелось бы сразу оговориться, что автор не претендует на исчерпывающий анализ рассматриваемой проблемы, а лишь делится личными сооб­ражениями.

После некоторого сокращения числа академиков и членов-корреспондентов в период Великой Отечественной войны, начиная с 1945 г. и до настоящего времени наблюдается неуклонный рост общей чис­ленности как членов академии, так и пер­сонала подведомственных ей учреждений (рис. 1). В течение указанного периода общая численность членов Академии наук увеличилась с 383 до 1300 человек, то есть более чем в 3 раза. Если рост численности членов и сотрудников академии сразу после войны до начала так называемой перестройки можно ещё как-то объяс­нить необходимостью решения задач вос­становления экономики и её масштабной модернизации, то дальнейшее увеличение на фоне резкого снижения численности населения страны, упадка экономики и всё большего доминирования сырьевых отраслей трудно объяснить и, тем более, оправдать.

В отношении оптимальной числен­ности членов Академии наук могут быть и другие точки зрения, но мне представля­ется, что неуклонное возрастание числен­ного состава академии не может не оказы­вать негативного влияния на качественный уровень её состава. Как минимальную превентивную меру, можно предложить на будущее не допускать превышения достигнутой к настоящему времени или уточнённой после специального изучения этого вопроса численности. Тот случай, когда консерватизм мог бы проявиться как безусловно позитивная стратегия.

Хотелось бы обратить внимание на очевидную ошибочность решения о вве­дении специальной квоты для кандидатов в академики и члены-корреспонденты с ограничением возраста. Это решение в своё время было принято в обстановке охватившей страну «демократической» эйфории и агрессивных нападок на все сохранившиеся институты советского периода. Именно в те дни раздавались призывы экстремистов «сбить золотой набалдашник» с главного здания Россий­ской академии наук. Тогда же, кстати, было принято и решение о включении в состав Общего собрания РАН так называемых представителей академической обще­ственности, не являющихся членами ака­демии, что, как показала практика, оказа­лось совершенно бесполезной мерой.

Условия избрания в Академию наук определены в Уставе РАН следующим образом: «Действительными членами Российской Академии наук избираются учёные, обогатившие науку трудами первостепенного научного значения. Членами-корреспондентами Российской академии наук избираются учёные, обо­гатившие науку выдающимися научными трудами» [7]. Было бы уместным допол­нить эти требования положением, которое гарантировало бы при избрании при­оритет для учёных, получивших между­народную известность и признание или внёсших большой вклад в укрепление обо­роноспособности страны.

Несмотря на очевидную условность и неполноту содержащихся в Уставе требо­ваний (например, где граница между «выда­ющимися научными трудами» и «трудами первостепенного научного значения»?), опыт многолетней истории академии всё же даёт основание считать их в целом при­емлемыми. Поэтому не вызывает ника­кого удивления, что в те времена, когда не существовало никаких возрастных квот, в Академию наук задолго до достижения 50_летия избирались выдающиеся пред­ставители науки, в числе которых можно назвать И.И. Артоболевского, Н.Г. Басова, В.Л. Гинзбурга, В.М. Глушкова, Е.И. Заба-бахина, Я.Б. Зельдовича, П.Л. Капицу, И.К. Кикоина, СП. Королёва, М.В. Келдыша, И.В. Курчатова, Л.Д. Ландау, С.Н. Мерге-пяна, М.Д. Миллионщикова, Ю.А. Овчин­никова, А.М. Прохорова, А.А. Самарского,

Л.И. Седова, Н.Н. Семёнова, А.Н. Тихо­нова, А.Н. Туполева, Ю.Б. Харитона, М.К. Янгеля. Этот список, в который включены лишь некоторые уже ушедшие из жизни учёные с мировым именем, избранные академиками и членами-корреспонден­тами в относительно молодом возрасте, можно было бы продолжить, но и пред­ставленный перечень наглядно свидетель­ствует о том, что при наличии достаточных оснований двери в Академию наук всегда были открыты для достойных кандидатов независимо от их возраста.

Средний возраст нынешнего состава академии составляет 70.2 года. Без учёта членов академии, избранных с ограниче­нием по возрасту, средний возраст уве­личивается на очень малую величину и практически остаётся тем же — 70.8 года. Таким образом, введение специальной воз­растной квоты создаёт лишь послабления и привилегии для искусственно выде­ленной категории участников выборного конкурса. Опыт теперь уже многократно проведённых выборов по новым правилам показывает, что избрание ярких, дей­ствительно выдающихся учёных из числа «молодых» кандидатов является, скорее, редким исключением, нежели правилом. К настоящему времени имеются более чем достаточные основания для отказа от этой, принятой по конъюнктурным соображе­ниям, нормы.

Считаю необходимым подчеркнуть, что «возрастная проблема» порождена не самой Академией наук, она является прямым следствием грубых ошибок, допущенных властью в руководстве страной в течение всего постсоветского периода. То обстоятельство, что в наши дни средний возраст избираемых в академию членов выше, чем это было в советское время, -не вина, а скорее, беда академии и нашего общества в целом. Это адекватное отра­жение не востребованности науки на фоне экономического спада в стране, коснув­шегося в первую очередь высокотехноло­гичных отраслей экономики.

Тенденции постепенного снижения требований к научному уровню избира­емых членов РАН в определённой степени способствует принятое в 2003 г. недоста­точно выверенное решение по укрупнению отделений одновременно с созданием множества малочисленных секций, един­ственным правом и задачей которых явля­ется проведение выборов на первом, самом решающем, этапе. Совершенно очевидно, что с уменьшением числа выборщиков воз­растает влияние на результаты консолиди­рованных групп и всевозможных корпора­тивных сговоров, что несовместимо как с моральными, так и с элементарными демо­кратическими принципами. На мой взгляд, было бы разумнее проводить первый этап выборов всем составом отделения, а на секции возложить более естественные для них научно-организационные задачи. Все другие предусмотренные действующим Уставом функции отделения, естественно, должны быть сохранены.

Полагаю также назревшим обсуждение нормы Устава, предусматривающей специ­альные вакансии для региональных отде­лений и центров академии. На начальных этапах создания и становления этих под­разделений выделение целевых вакансий было вполне обоснованным. Однако к настоящему времени некоторые из этих подразделений достигли такого уровня, что уже не нуждаются в каких-либо пре­ференциях. К примеру, Сибирское отде­ление РАН представлено мощным по численности и авторитету коллективом, который способен отстаивать любые, в том числе и связанные с выборами, реги­ональные интересы. В пользу актуаль­ности обсуждения этой проблемы можно привести участившиеся в последние годы случаи избрания в состав академии членов региональных отделений и центров сверх выделяемых для них целевых вакансий. Уместно заметить, что, например, для Санкт-Петербургского научного центра специальные вакансии не выделяются. На этом фоне сохранение такой привилегии для столь крупного и влиятельного под­разделения, каким является Сибирское отделение РАН, может выглядеть даже как своего рода дискриминационная мера.

В связи с обсуждением уставных проблем необходимо кратко коснуться вопроса об экспертных комиссиях В «Положении о выборах в РАН» в отно­шении этих комиссий записано: «В двух­недельный срок после публикации в печати объявления о выборах в РАН бюро отделений РАН назначают экспертные комиссии из числа действительных членов РАН. Экспертные комиссии рассматри­вают представленные материалы, состав­ляют заключения по всем кандидатурам и рекомендуют наиболее достойных для избрания кандидатами в действительные члены и члены-корреспонденты» [2, с. 5].

Обращает на себя внимание крайняя расплывчатость и небрежность форму­лировок. Абсурдом является избрание «кандидатами в действительные члены и члены-корреспонденты», поскольку все лица, выдвинутые для участия в выборах, по смыслу уже являются таковыми. Нечёт­кость предписанного порядка формиро­вания экспертных комиссий порождает произвол и разнообразие подходов. Так, при формировании состава экспертных комиссий в одних случаях в них вклю­чаются все входящие в секцию действи­тельные члены академии, в других — только те академики, которые являются членами бюро отделения, и, наконец, в третьих -лишь часть академиков, отбираемая по непонятному принципу. Строго говоря, во всех трёх случаях соответствующая норма положения формально не нарушается. Что касается требования «Положения о выборах» к экспертным комиссиям о необ­ходимости составлять заключения по всем кандидатурам, то оно изначально является нереалистичным и практически никогда не исполняется. Уже эти, содержащиеся в формулировке лишь одного п. 7 «Поло­жения о выборах», явные неточности в немалой степени определяют серьёзные недостатки в работе экспертных комиссий, их граничащую с полной бесполезностью крайне низкую эффективность. Я далёк от мысли, что в ходе проведения академиче­ских выборов могут допускаться какие-то подтасовки или фальсификации, хотя не однажды приходилось слышать от своих коллег о том, что подобные явления якобы имеют место. Чтобы надёжно исключить не только возможность несовместимых с академической моралью фактов, но и разговоров об этом, было бы правильным отказаться от практики избрания счётных комиссий по заранее подготовленному руководством отделения списку и обеспе­чить подлинно демократическую проце­дуру выдвижения кандидатов в комиссию и утверждения её состава. Кроме того, в «Положении о выборах» следовало бы про­писать норму, обязывающую сразу после подсчёта голосов все запечатанные в кон­верт бюллетени доставлять в здание Пре­зидиума РАН для их последующего хра­нения в течение определённого времени в установленном «Положением о выборах» месте.

Главный недостаток в организации подготовки и проведения выборов -это отсутствие в отделениях академии постоянной селекционной работы по выявлению наиболее талантливых и пер­спективных учёных в научных, учебных, конструкторских и других творческих коллективах — работы, которая должна иметь максимально широкий географиче­ский охват. Выдвижение кандидатов для избрания академиками и членами-кор­респондентами формально является пре­рогативой организаций, а практически зависит от активности самих выдвигаемых персон. В результате список кандидатов в существенной мере определяется не их объективными научными достоинствами, а, скорее, их напористостью и избытком свободного времени. Лишь на заключи­тельной стадии этого процесса соиска­тели академических званий обращаются к членам академии с просьбой об офи­циальном выдвижении или поддержке, в которой им, как правило, не отказывают.

Об отсутствии системного подхода к проблеме и во многом о стихийном характере этого важнейшего этапа выбор­ного процесса свидетельствует крайне неравномерный конкурс претендентов по отдельным специальностям, чему в немалой степени способствует и прак­тика выделения вакансий по неоправ­данно узкому научному профилю. В ходе последних выборов были случаи, когда на некоторые вакансии претендовали три, два и даже один кандидат, в то время как по другим специальностям конкурс достигал 40 претендентов на одно место! Таким образом, при достаточно высоком среднем уровне на одном полюсе мы наблюдаем практическое отсутствие конкурса, а на другом — столпотворение, в котором совсем не просто сориентироваться, чтобы принять оптимальное решение.

Отсутствие системного подхода и постоянной работы по выявлению и отбору достойных к избранию в ака­демию талантливых учёных приводит к тому, что ознакомление с кандидатами и их трудами приходится в основном на последние перед выборами месяцы. Обычно это происходит в ходе научных сессий, на которых соискатели выступают с 15-минутными сообщениями. Сама идея проведения таких сессий, безусловно, пра­вильная, однако их организация в ряде случаев вызывает неудовлетворённость и справедливую критику со стороны членов академии и самих соискателей. Не говоря уже о том, что такое краткое сообщение не позволяет получить сколько-нибудь полное впечатление о научных дости­жениях докладчика. На этих слушаниях, кроме председательствующего академика, иногда присутствуют не более двух-трёх членов академии, а остальная аудитория представлена самими соискателями.

Нужно принять более строгие тре­бования, обязывающие присутствовать на слушаниях, как минимум, всех членов отделения по соответствующей специаль­ности.

Большая роль в предварительном отборе наиболее достойных кандидатов и выработке рекомендаций собранию выборщиков должна отводиться экс­пертным комиссиям. Заседания экс­пертных комиссий часто носят фор­мальный характер, некоторые члены не скрывают, что все кулуарные договорён­ности уже состоялись и позиции давно определены, так что необходимости в широкой дискуссии и серьёзном обсуж­дении кандидатур нет. Иногда откро­венно предлагается сразу же, без обсуж­дения приступить к голосованию. Если же обсуждение проводится, то оно носит характер обмена короткими репликами с перечислением фамилий рекоменду­емых кандидатов без необходимых, на мой взгляд, развёрнутых обоснований. Само голосование на заседании экспертной комиссии не всегда соответствует действи­тельному мнению голосующего, а является своеобразным манёвром, который должен продемонстрировать выполнение данных обещаний или достигнутых договорённо­стей. Именно по этой причине корреляция между окончательными результатами выборов и результатами рассмотрения кандидатов на заседаниях экспертных комиссий очень слабая. Нередко кандидат, получивший почти единодушную поддержку экспертной комиссии, на стадии выборов оказывается в числе аутсай­деров. Например, в истории Отделения физико-технических проблем энергетики РАН известен ставший хрестоматийным случай, когда за очень достойного канди­дата в действительные члены академии на заседании экспертной комиссии про­голосовали 100% её членов, а на собрании отделения он не получил ни одного голоса. Похожие абсурдные ситуации случались и в других отделениях.

Учитывая важную функцию экс­пертных комиссий, осуществляющих отбор наиболее достойных из числа заре­гистрированных кандидатов на предвы­борном этапе, полагаю актуальным при­нятие следующих мер, которые могли бы способствовать повышению эффектив­ности их работы:

•  чёткое нормирование состава, чис­ленности и порядка формирования экс­пертных комиссий; представляется более предпочтительным избрание (а не назна­чение) членов экспертных комиссий тайным голосованием на собраниях отде­лений;

•   включение в состав экспертных комиссий не только действительных членов, но и членов-корреспондентов РАН, которые могли бы участвовать в работе комиссии при рассмотрении кан­дидатур на вакансии членов-корреспон­дентов, — такая норма логически вытекает из того факта, что члены-корреспонденты РАН являются полноправными участни­ками выборного процесса.

Несколько слов о морально-этиче­ских аспектах выборов в академию. Хотя большая часть моей биографии связана с Военно-морским флотом, я в то же время уже 30 с лишним лет состою членом Ака­демии наук СССР — Российской академии наук. Вслед за недавно ушедшим из жизни Виталием Лазаревичем Гинзбургом могу убеждённо повторить: «Я очень люблю нашу академию!». Именно такой фразой он начинал свои, как правило, критические и всегда яркие выступления на общих собра­ниях Академии наук. Быть причастным к этому сообществу — большая честь и привилегия. Высоко ценю возможность общения со многими своими коллегами -выдающимися учёными и замечательными высокоинтеллигентными личностями, которые составляют костяк и основу нашей академии. На этом фоне болезненно воспринимаются недостойные академии отклонения морально-этического характера, которые особенно заметно проявля­ются в период выборов.

Считаю необходимым подчеркнуть, что я далёк от того, чтобы выступать в качестве некоего безгрешного арбитра, так как в той или иной степени был вынужден следовать сложившимся традициям и практике. Пишу об этом с единственной целью — чтобы откровенно придать глас­ности и объективно оценить морально-этические издержки, ставшие повсед­невной нормой, спутниками и элементами выборных технологий.

Пожалуй, самая большая беда из этого ряда — используемая в процессе выборов договорная практика, когда какая-то отдельная корпоративная группа, свя­занная теми или иными общими интере­сами, берёт на себя обязательство (кстати, далеко не всегда выполняемое) поддер­жать при голосовании некого кандидата X при условии, что другая корпоративная группа поддержит их кандидата У. Эти переговоры, естественно, носят кулуарный характер и начинают вестись задолго до выборов, продолжаются во время выборов и даже в перерывах между очередными выборными турами.

По моему глубокому убеждению, такая практика аморальна и недопустима. Она противоречит фундаментальным принципам демократических выборов, при которых каждый принимающий уча­стие в голосовании должен действовать свободно, независимо и по собственной совести. Именно благодаря таким сго­ворам в состав академии нередко избира­ются не самые достойные (а иногда и вовсе недостойные) кандидаты. Здесь вполне уместно напомнить, что в спортивной практике договорные матчи давно полу­чили не только общественное осуждение, но и квалифицируются как уголовное пре­ступление.

Очевидным нарушением положений Устава РАН является сохранение за вакансией определённой географической привязки лишь на том основании, что вакансия освободилась после кончины проживавшего именно в данном кон­кретном регионе члена академии. Выдви­гаемое в довольно наступательной манере требование обставляется всевозможными аргументами о недопустимости осла­бления соответствующей региональной научной школы. Истинная же цель реа­лизации такой практики — не допустить уменьшения численности корпоративной группы, так как это неизбежно ослабит её влияние на ход и результаты последу­ющих выборов в академию. При всём том уровень научных заслуг выдвигаемого группой кандидата не имеют определяю­щего значения и оцениваются далеко не всегда объективно.

В связи с обсуждением морально-этических аспектов выборного процесса нельзя обойти вниманием и такую дели­катную тему, как привлечение соискате­лями союзников из числа голосующих членов академии. Арсенал применяемых здесь средств широк и весьма разноо­бразен: выделение грантов и заказов на выполнение научных исследований от раз­личных министерств и фондов, которое зависит от претендентов на академические звания, занимающих нужные позиции «на раздаче»; оформление на работу по совместительству с весьма приличными зарплатами и без ощутимого обременения обязанностями; проведение так называ­емых выездных расширенных заседаний бюро отделений, которые заканчиваются хлебосольными застольями и раздачей «памятных сувениров», порою весьма недешёвых; преподнесение подарков по разным торжественным и не очень тор­жественным поводам. Можно было бы продолжить этот перечень, но, думаю, в этом нет надобности. Замечу лишь, что интенсивность подобных действий резко возрастает с приближением очередных выборов.

И последнее, о чём хотелось бы напи­сать, — это проблема семейственности. Принято считать, что Бог отдыхает на детях гениев (и это во многих случаях подтверждается), но нередко случаются и приятные исключения. Одно из наиболее известных — двое выдающихся российских математиков, отец и сын Андреи Андрее­вичи Марковы. Приведу еще один, близкий мне пример. Действительным членом нашей академии является выдающийся учёный-математик Людвиг Дмитриевич Фаддеев. Мне довелось в своё время изу­чать высшую алгебру по книгам его отца — тоже выдающегося математика Дмитрия Константиновича Фаддеева. К сожалению, такой высокий и достойный уровень пре­емственности не характерен для участив­шихся в последние годы случаев «семей­ного подряда» при выборах в Академию наук. Конечно, никаких запретов тут быть не может. Однако неукоснительно должны выполняться, по крайней мере, два условия. Первое — не вызывающее ни у кого сомнений безусловное наличие тре­буемого уровня научных заслуг соискателя академического звания, второе катего­рическое исключение родственников из предвыборных дел соискателя вплоть до отказа от участия в голосовании.

Мне хотелось закончить статью на оптимистической ноте, и с этой целью я просмотрел публикации последнего вре­мени, чтобы отыскать высказывания руко­водства нашего государства о роли и месте в жизни страны науки в целом и фунда­ментальной науки в частности. Не найдя таких слов в выступлениях наших лидеров, я решил привести цитату из речи Барака Обамы 27 апреля 2009 г. вскоре после его избрания на пост президента США во время 146-го ежегодного собрания Наци­ональной академии наук, где присутство­вали 600 членов НАН США. Ссылаясь на обусловленное мировым экономическим кризисом трудное экономическое поло­жение страны, он заявил: «В такой тяжёлый момент есть люди, которые говорят, что мы не можем инвестировать в науку, потому что поддержка исследований так или иначе является непозволительной роскошью в период возникновения более острых потребностей. Я категорически не согласен с такой позицией. В настоящее время наука ещё более важна для нашего благо­состояния, нашей безопасности, нашего здоровья, сохранения окружающей среды и нашего качества жизни, как никогда до этого… Дело в том, что исследование того или иного физического, химического или биологического процесса может не оку­питься в течение года, или десятилетия, или вообще никогда. Но когда оно окупа­ется, выгодами от его использования чаще всего пользуются и те, кто платил за иссле­дования, и те, кто не платил» [3, с. 4-8].

Эти слова, прозвучавшие из уст главы государства, которое официально назы­вают нашим стратегическим партнёром, но которое, по факту его реальной политики, является стратегическим соперником, в полной мере актуальны и справедливы и для нашей страны, обречённой своим гео­политическим положением и всем ходом исторического развития на достойное место в ряду великих мировых держав.

Список литературы:

1. Баренблатт Г.И. Что я помню и будупомнить всегда // Колмогоров в воспоминаниях учеников. М.: Изд-во МЦНМО, 2006.

2.   Положение о выборах в РАН (Утверждено Постановлением Общего собрания РАН № 12 от 16 мая 2002 г.). М.:Наука, 2002.

3. Обама Б.Х. Обращение к ежегодному собранию Национальной академии наук //Оборонный заказ. 2009. № 23.