О. Л. Сергеев, к-т. техн. наук, эксперт Всероссийского фонда образования, ветеран РВСН и ГРУ ГШ

Бюджетные потери делятся на две примерно равные части: половина потерь от дураков, вторая от коррупции. К такому выводу Счетную палату при­вели результанты скандальных проверок вокруг армейского «Оборонсервиса», строительства «золотого стадиона» в Санкт-Петербурге и объектов АТЭС на Дальнем Востоке. 

Законодательный тормоз

Две составляющие бюджетных потерь порождены пресловутым ФЗ 94, который с 1 января 2014 года будет окончательно заменен законом «О Федеральной кон­трактной системе госзакупок» (ФКС) с учетом задач поддержки отечественных производителей. Закон дополнительно обяжет госзаказчиков отдавать приоритет инновационной продукции и тем самым стимулировать отечественных разработ­чиков к научным исследованиям и вне­дрению новых технологий.

По мнению гендиректора «Нацио­нальной ассоциации институтов закупок (НАИЗ)» Сергея Габестро, говорить об эффективной работе еще несуществу­ющей системы можно будет только после принятия ряда соответствующих под­законных актов. На сегодня таковыми являются приказы Минобрнауки и Мин-промторга России от 1 ноября 2012 года № 881 и № 1618 «Об утверждении критериев отнесения товаров, работ и услуг к иннова­ционной продукции и (или) высокотехно­логичной продукции для формирования плана закупки». В отличие от минимальной стоимости контракта ФЗ 94, ведомственные критерии основаны на технологиях.

При этом председатель Комитета Гос­думы по экономической политике, иннова­ционному развитию и предприниматель­ству Игорь Руденский озабочен отсутствием закона об инновациях и конкурентоспособ­ности, а также низким качеством проверки поступающих в Госдуму законопроектов в этой сфере. Как следствие, например, без целевых показателей субсидирования инно-града «Сколково» из бюджета РФ де-факто финансируется Массачусетский технологи­ческий институт (США).

На отсутствие внятных законода­тельных ориентиров указывает и директор ИМЭМО РАН академик Александр Дынкин: «Многие не понимают разницы между тех­нологическими прорывами, изобретениями и инновациями». При этом понятие инно­вация, введенное в 2011 году ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике», с технологией никак не связано. 

Имена вещей

По Конфуцию: «Если имена непра­вильны, то слова не имеют под собой осно­ваний. Если слова не имеют под собой осно­ваний, то дела не могут осуществляться». Без научных и законодательных оснований нет гармонии между делами и именами — инно­вация и технология.

Нередко инновация — это и хорошо забытое знание. Инновация рождается в точке пересечения технологии и спроса, — считает Александр Дынкин. Возникает вопрос: считать ли таковой знание, востре­бованное позже его появления? Например, идея гимназиста Юрия Кондратюка о полете на Луну США технологически воплотили через 50 лет.

Тысячелетним итогом трудовых отно­шений явилась такая инновация, как все­общий эквивалент выражения и измерения стоимости товаров — деньги. Многове­ковой опыт внедрения денег прошел через ряд технологических прорывов, в том числе дополнение при расчетах пальцев рук и ног разноцветными камешками, ставшими прообразом бухгалтерских счет. Эпохальным инновационным прорывом стало воплощение идеи бухгалтерских счет в «Машине Тьюринга», определившей архи­тектуру и технологию программирования современной ЭВМ.

Лидирующие позиции «информаци­онных держав» многократно укрепились при другом инновационном прорыве, ставшем результатом синтеза технологий микроэлектроники и цифровых методов обработки информации, когда концентра­тором знаний стал рынок программного обеспечения — софта.

Инновацией явилась подъемная сила крыла — плод фантазии, навеянной талант­ливому мореходу Александру Можайскому опытом покорения водной стихии и воз­духоплавания. Данная инновация открыла человечеству широкий спектр технологических прорывов в авиации, космосе и энер­гетике. Воздушный змей, парус, крыло, обводы и гребной винт корабля, с которыми экспериментировал Можайский, равно как и древние разноцветные камушки при рас­четах, были носителями нового — чистого знания, которое опыт, сын ошибок трудных, и друг научных парадоксов — гений, пре­вратили в технологию — осознанную дея­тельность по достижению ожидаемого результата.

Заметим: плот и каменный топор пер­вобытный человек создал за тысячелетия до открытия великим ученым Архимедом его законов, промостивших дорогу для даль­нейшего повышения эффективности науки и технологий. Общим моментом стало воз­никновение в процессе труда психического образа инновации и его технологическое воплощение в предметную действитель­ность, соответствующую поставленной цели деятельности.

История естествознания и техники служит примером развития технологий копирования человеком самого себя. Ныне индустриальный прогресс связан с обменом знаниями и опытом физиологии и психофизиологии, здравоохранения и достижениями самой ресурсоемкой аэро­космической отрасли. В инновациях и тех­нологиях активизируются механизмы под­сознания, фантазий и готовности людей к творческой профессиональной деятель­ности. Источник «чистого знания» мир видит в молодых дарованиях. Одновременно ведется «охота» за носителями опыта — уче­ными, инженерами и общественными дея­телями, достигшими успех в стратегических областях науки и технологий.

Таким образом, инновацией можно счи­тать знание, определяющее сегодня новые сферы деятельности в науке и технологиях. 

Технологический стандарт умственных действий

Деятельностный подход определяет науку как особый вид духовного производ­ства, обеспечивающего индивидуальную и коллективную деятельность, научные коммуникации, восприятие и оценку новых идей. Великий ученый и естествои­спытатель Парацельс полагал, что «Знание и опыт других могут быть полезны для врача. Но все знания мира не сделают чело­века врачом, если нет у него необходимых способностей и ему не назначено природой быть врачом».

Содержание технологии, как упоря­доченной системы умственных действий в любой сфере труда, определяет триада — знания, умения и навыки. Активным эле­ментом здесь выступает новое знание, а базисным — опыт, усвоенные умения и навыки, которые материализуются в орудиях труда — нормативной докумен­тации и технологическом оборудовании производства. С этих позиций несложно понять сущность новых, передовых, про­рывных, приоритетных, высоких, клю­чевых и критических технологий.

Продуктом теории познания, новым эффективным инструментом упорядо­чения мышления, стали «информаци­онные технологии» (ИТ). Задачей инду­стриализации всегда был ввод технологий (теперь и информационных) в русло пере­довых стандартов — меры упорядочения деятельности по достижению цели.

Причиной катастрофических ошибок на ЧАЭС было отсутствие требований к знаниям и опыту персонала, изменив­шего технологический порядок операций.

Можно оценить юмор профессоров строительных вузов, помогающий объ­яснить студентам технологию работы растворного узла на примере неприятных последствий изменения порядка дей­ствий при пользовании туалетом. Однако и некоторые профессора не понимают, что отсталые технологии — это не старые станки, которые можно заменить новыми, а взаимоотношения людей, тормозящие процесс выработки инноваций из новых знаний и опыта поколений.

Отраслевое производство товаров, работ и услуг опирается на монотехно­логический принцип прошлого уклада экономики. Технология здесь понимается как совокупность методов воздействия на сырье, материалы и полуфабрикаты для получения конечного продукта про­изводства. Отсюда проблема моного­родов — заложников невостребованной продукции, в отсутствии средств на дивер­сификацию технологий для удовлетво­рения новых потребностей. 

Главный враг инноваций

Федеральный закон утрачивает дей­ственную силу, если чиновник выдерги­вает из него ключевые понятия, определя­ющие «инструментальную» целостность документа или напротив, вводит вну­тренне противоречивые условия при­менения (пример в «Открытом письме» в начале журнала — ЭС).

Сложение усилий и успех или неожи­данный провал проекта на гладком месте — суть различные проявления невидимой руки технологий. Без технологии нет смысла в ФЗ «О техническом регулировании» и в другом законодательстве, заточенном на конечный продукт производства. Очевидно, когда Президент РФ видит приоритет техноло­гической безопасности в борьбе с корруп­цией, изъятие из законодательства понятия «технология» представляется не ошибкой, а осознанным противодействием.

По этой причине критические техно­логии и поныне отождествляются с новой техникой. Не овладев технологией модер­низации,    мы    традиционно    пытаемся «подкрасить» старый фасад или создать на голом месте объект с гордым названием «новое поколение техники»… При этом очевидным симптомом технологического тупика старого индустриального уклада служит долгий путь к производству экс­периментальных образцов товаров, работ и услуг. Перспективные разработки оказы­вается проще вести за рубежом, например, через инноград «Сколково», и повышать в разы цены на конечный продукт в России.

Главный враг, разрушающий фун­дамент инноваций, — ошибочное или умышленное объединение техно­логий различного уровня совершен­ства. Несовместимость технологий привела к утрате программного под­хода в госуправлении при скрещивании реформой 2004 года традиционной командной системы и системы бюджети­рования, ориентированного на результат (гевикв-Ъавес! ЪийдеИпд). Восходящей циркуляции знаний и опыта в контуре «образование-наука-производство» пре­пятствует несовместимость реформ с ключевыми образовательными техно­логиями, когда жертвой становится ода­ренная и талантливая личность.

Так желание быстро перепродать сде­ланный кем-то пирожок убивает в чело­веке способность к земледелию. Копе­ечная «эффективность» в моменте лишает жизнеспособности в любой заметной перспективе, когда вдруг оказывается, что чужие пирожки для перепродажи кончи­лись, а из наличествующих технологий можно «вырастить и испечь» только кас­совый чек