Война матриц

«У меня есть что-то вроде упрека международным

финансовым организациям. Посмотрите

на маленькую экономику Греции — и сколько денег

туда вбухали в аналогичной с нашей ситуации.

Если бы нам тогда дали сотни миллиардов, как

Греции, мы бы не допустили кризиса»

(Коммерсантъ, 17.08.2013).

Сергей Дубинин о дефолте 1998 г.

(в тот период — Председатель ЦБ РФ)

К этим словам, раскрывающим бездну наивного целеполагания человека, которому по статусу положено быть до неприличия циничным (кем же еще может быть человек, заведовавший тюрьмой наших денег — Центральным банком) хочется эпиграфом сделать слова из стихотворения А. С. Пушкина «Мечты, мечты, где ваша сладость…», которое и заканчивается примечательно «… Любовь, любовь, Внемли моленья: Пошли мне вновь Свои виденья, И  поутру, Вновь упоенный, Пускай умру Непробужденный». Упоительность мечтаний наших рулевых западной управленческой школы запредельная, граничащая с  суицидальными намерениями. Зрелый муж соблазняется предположением, что мы так же дороги ЕС, как и Греция. С чего вдруг ЕС станет ставить знак равенства между объектом собственных интересов и чужим субъектом? Свой больной зуб можно спасать сколько угодно дорого и  долго, а  чужих загнанных лошадей однозначно пристреливают, вместе с  зубами. Или не чужих? Может, С. Дубинин знает про нас что-то такое, чего мы не знаем и, поэтому, мы напрасно подозреваем его в наивности, а  на  самом деле он — носитель тайного знания? Думаю, верны оба предположения. Оставим в  покое наивность, присущую большинству в  любом возрасте и  попытаемся разобраться с  тайным знанием. Как рекомендовал в таких ситуациях В. С. Черномырдин: «Надо всем налечь на  это и получить то, что мы должны иметь».

Итак, что есть Евросоюз и  почему С. Дубинин позволил себе мечтать о  спасительной помощи?

Жак Делор, председатель Европейской комиссии — главного исполнительного органа ЕС, определял ЕС как «неопознанный политический объект», а  Г. Киссинджер жаловался, что «мне некому позвонить, для того чтобы поговорить с Европой». С тех пор как они все это произносили, ситуация не сильно поменялась. Действительно, любые попытки четко классифицировать институциональное выражение ЕС как единое государство, прото-федерацию, межгосударственное объединение или международный режим не выдерживают критики. А  если нельзя классифицировать организацию, то  идентифицировать лиц,  принимающих решения, тем более не получится. Может они к этому и стремятся? Ведь предыдущие объединительные итерации, основанные на  конкретных персоналиях, вспоминаются в  Европе с  содроганием. Какие жизненные ценности удерживают европейцев на этот раз и почему мы им так не милы?

Альтеро Спинелли, один из отцов-основателей европейской интеграции, считал, что «Вторая мировая война стала свидетельством потери национальными европейскими государствами права на  суверенитет». Вот она главная идея, хотя есть доказательства и  обратного: видимость утраты суверенитета нужна национальным элитам, чтобы делегировать непопулярные элементы собственной политики Брюсселю, приватизировав при этом все возможные выгоды по  принципу «Играют все — выигрывают свои!». Что нужно сделать, чтобы стать своим? Нужно подчиняться принципам, которые разделяют остальные участники интеграционного проекта, наиболее уважаемый из которых — принцип субсидиарности.

Когда майдан кричит «Украина — це Европа!», а  нас обзывает ватниками, он настаивает именно на этом принципе и присягает ему публично. В то же время для православной Украины ценности субсидиарности неочевидны. Они скорее характерны для ее западных областей с  преобладанием католицизма и  всех форм сектантства (баптисты, пятидесятники и  пр.). Поэтому и гражданская война.

Что же это за зверь такой, в жертву которому принесли целую страну, а  мы чудом вывернулись в  2000х? Итак, субсидиарность — это та матрица, на  основе которой предполагается объединение ресурсов ради увеличения индивидуальной конкурентоспособности каждого из участников. Термин субсидиарность был введен в оборот папой Пием XI в 1931 г. для обозначения фундаментального принципа католической доктрины и  обозначает безусловный приоритет личности по отношению ко всем общественным структурам, к  которым она принадлежит. К. Костюк в  статье «Быть  ли России субсидиарной» (Интернет-журнал «Новая политика»), пишет об этом следующее: «Речь идет о  таком иерархическом порядке, при котором нижестоящие инстанции должны передавать вышестоящим компетенции лишь тогда, когда не могут выполнить их сами. Высшая инстанция не должна вмешиваться в  деятельность низшей, пока та в  состоянии самостоятельно выполнять свои функции

.Проблема и  ответственность за ее решение переходят наверх тогда, когда низшая инстанция сама обращается за  помощью. «Помощь в  целях самопомощи», «приоритет малых перед большими» — такова суть этого принципа». И далее у него же: «монархам Средневековья не удавалось построить империю в  силу юридической стабильности и самодостаточности локальных иерархий. На  востоке … иерархия могла опираться лишь на  права, как дарованные царем блага. Права низших ступеней являлись при этом эманацией прав высших ступеней и  могли быть как даны, так и отобраны. В рамках данной традиции политическая иерархия не может быть субсидиарной. Само напряжение политической жизни конституируется здесь через установление отношения к  политическому центру, а  не по  иерархической соподчиненности. В этом — в необходимости собраться всем под единым центром — смысл культурно-политического понятия «соборности». Отдаление от  власти означает естественное ослабление прав. Напротив, укрепление прав локальных центров означает ослабление единого центра. Если субсидиарный политический порядок питается легитимностью низших уровней, то  здесь легитимность исходит сверху вниз.

Если субсидиарность предполагает принятие на себя компетенций только в случае, когда низшие не могут справиться с управлением, то в России действует обратный принцип: управление передается вниз только тогда, когда «высшие» не справляются с  ними. Федерализм в  России вытекает не из  принципа субсидиарности, и  его развитие не ведет к  укреплению субсидиарности. Его природа — делегирование центральных властных функций. Компетенции делегируются в  периоды кризисов, а  в  периоды стабилизации возвращаются обратно».

Как видите, разлом имеет очень глубинный характер. В одном случае центр, как «неопознанный политический объект» представляет из себя Абсолютное Ничто, от лица и во имя которого можно творить на местах. любые дела (главное чтобы документы были в порядке, которые Брюссель генерит в космических масштабах), а  в  другом центр — это Абсолютное Все — источник любых полномочий, судья и  благодетель, возможность всегда все изменить. Субсидиарность служит уже сложившимся отношениям и, таким образом, закрепляет сословность и иерархию, а соборность, наоборот, позволяет в любой момент все начать заново, сделать какую угодно карьеру, нажить какое угодно состояние (правда, в  обмен на  риск все потерять в  любой момент). Очевидно, что большинству (а  большинство всегда беднее) соборность более выгодна, т. к. предоставляет шанс быть услышанным.

Когда наши либералы говорят о  гарантиях имущественных прав и  личных свобод, то  на  самом деле они пытаются наложить матрицу субсидиарности на институты, сформированные матрицей соборности. А в понимании большинства наших граждан — это стимулирование местечковости, «панского чванства» и  прочих проявлений гордыни (на  бытовом уровне это фиксируется в понятии мещанства) и потому чуждо.

Нужно ли изучать возможность использования идей субсидиарности в  соборной стране? Думаю, да. Допустима ли тотальная силовая имплементация? Конечно, нет! Поэтому разговоры о  попытках Запада расчленить Россию — это не алармизм или конспирология, а объективная констатация способа применения норм, сложившихся «там», на  нашей почве. «Тщательнее надо, товарищи», как говорил М. Жванецкий. Почему они такие нетерпеливые и  грубые? Как известно, именно неизведанное — всегда самое страшное. Вот от  страха они силу и  применяют. Постигать что-то — долго и дорого, поэтому проще уничтожить. Это мы сейчас на  Украине и  наблюдаем. Способ стимулировать «их» постигать и  уважать нас, любить такими, какие мы есть — всегда один. Это возможность получения сдачи за  наезд, причем в  лицо. Если не будем давать отпор, не формировать жесткую переговорную позицию, то  тогда действительно, дешевле нас уничтожить, а изучать можно будет потом и по книгам.

У любых конфликтов должен быть благородный повод. Какое  же понятие сформировало эти две матрицы? Это понятие справедливости. Лавров И. В. в  работе «Институциональные матрицы формирования богатства: теория и  методология» пишет следующее: «Столетиями хозяйственные процессы рассматривались через призму справедливости. Так, единственной экономической проблемой средневековых трактатов выступала проблема «справедливой цены». Проблема богатства рассматривалась, скорее, как проблема его справедливого распределения, нежели роста». Опираясь на  понятие справедливости, выделяют две институциональные матрицы, порождающие институты и технологии формирования индивидуального и общественного богатства: субсидиарную и  соборную. Определенная матрица… специфицирует экономические институты, которые затем увязываются в  спонтанном человеческом поведении с  технологиями производства, распределения и роста богатства…».

Слова Платона «заниматься своим делом и  не вмешиваться в  чужие — это и  есть справедливость» заложили основы понятия субсидиарности.

Соборность указывает на  преобладание общества и, даже, государства перед личностью, а  главный элемент христианской идеологии (спасение) трактуется как акт коллективной воли. «Конечно, православная соборность не есть демократия, однако отсутствие здесь князей церкви, с  церковным монархом — папой во  главе, делает ее более народной, благоприятствующей духу экономической демократии» (С. Булгаков).

Вот мы и  подошли к  технологиям. То, что мир управляется компьютерной программой, установленной в  компьютерах джорджей соросов (как главных идейных субсидиарщиков) ни для кого уже не является сюрпризом. Скорее сюрпризом является то, что соросы думают, что именно они управляют этой программой, а не она ими. Однако все, кто хоть раз создавал какуюто систему, вынуждены признать, что рано или поздно она начинает вами управлять, а  не вы ею. Принцип виртуальной реальности состоит в  том, что человек, принимающий правила компьютерной игры, постепенно входит в  искусственно созданный пространственно-временной континуум, теряя связь с реальностью, и рано или поздно сам становится уже не игроком, а  игрушкой. Такова плата за  сословность, имущественные права и  личные свободы, гарантированные «снизу». Чтобы все вышеперечисленное было во благо, человек должен трудиться лично, а  не уповать на работу системы, созданной кем-то.

Нам, жителям соборной страны чудно иногда наблюдать за  порядками главного субсидиарного государства планеты — США. Одно время даже модно было ругать его президента за  антироссийскую позицию. Полноте, какая у  него позиция может быть! У  этого чудо-человека, замечательного гольфиста и  просто славного актера, верно понимающего правила игры, не может быть никакой своей позиции. Действительно, такого мудрого президента у  Америки не было еще никогда. Профессиональный актер, Рейган был натурой увлекающейся. Клинтон любил пошалить, но  по-своему. Другие, наоборот, относились со  звериной серьезностью к  своим обязанностям. Обама играет достойно. Он буквально говорит своим хозяевам: «ну  мы  же с  вами взрослые люди, все понимаем, так отпустите меня в  гольф поиграть, и  избавьте от  этого ненужного псевдо-державного вращания глазами». Манкируя овальным кабинетом в  пользу гольфа, Обама выдал больше государственных тайн о реальном влиянии на дела в  своей стране, чем все Сноудены вместе взятые. Постоянное проникновение посторонних лиц в  Белый дом — место пребывания «самого могущественного» человека на Земле и общее поведение президентской охраны на  выездах косвенно свидетельствуют только об одном: волшебник Гудвин только озвучивает принимаемые кем-то решения, и ценность для страны представляет не больше, чем король в  шахматах. Поэтому главное преимущество Обамы перед остальными кандидатами в  том, что он верно понимает свое королевское достоинство и  не подставляет заказчиков. Кстати, в  контексте необходимой марионеточности, у  гжи Клинтон нет никаких шансов попасть в Белый дом, т. к. активная жизненная позиция все время будет подталкивать ее по-настоящему подергать за  какиенибудь рычаги в  овальном кабинете. А  этого не требуется, ведь только Абсолютное Ничто (в  функциональном, а не личностном плане) в центре системы — главный идеал современного «демократического» общества.

Возвращаясь к  нашим реалиям, хочу заметить, что мы сейчас наблюдаем рождение настоящей России. Той, которой суждено играть ключевую роль в  мировой истории. Это стало возможно тогда, когда Россия стала становиться самой собой — соборной. Для жизнеспособности политической модели она должна соответствовать ментальности народа, населяющего страну. Поэтому принцип справедливости для всех, формируемый матрицей соборности, — отличное основание государственной идеологии (национальной идеи) в  многонациональной стране, природных ресурсов которой хватит для процветания многих поколений. Идея «рая для всех» более привлекательна, чем идея «рая для избранных» (вовремя подсуетившихся с  документами, либо просто с «правильной» кровью). Справедливо  ли желание много зарабатывать, независимо от происхождения и положения (соборность)? Да! Справедливо ли желание сохранить накопленное для себя (субсидиарность)?  Да! Справедливо  ли требовать сохранения возможности перераспределять богатства в  свою пользу однажды установленным способом (субсидиарность)? Нет! В  результате, в  экономической сфере, идею можно сформулировать следующим образом: приемлем любой доход для любого лица; но если способ его получения не имеет общественной поддержки, то  его дальнейшее извлечение должно пресекаться немедленно, невзирая на качество юридических документов.

Отсутствие национальной идеи порождало «кудриномику», а  та, в  свою очередь, чиновничью систему, основанную на коррупции и извлечении материальных выгод из  социального положения. Проявления «комплекса власти», тщеславия, коррупции и  бюрократизма — мотивировало ненависть к  чиновничеству (государевым людям) и не способствовало консолидации народа и  власти. Кудриномика делала огромную страну сырьевым придатком к  нескольким мегаполисам. Нам говорили: «производить ничего не выгодно, все можно купить, главное — иметь для этого достаточно денег.  Будем копить и  покупать». Но  однажды (дату напомню еще раз — 08.08.08 г.) выяснилось, что выгодно не покупать, а  производить. Это оказалось единственной возможностью иметь, а  в  некоем пределе — быть. От  модели государства как инвестиционного банка, на  наших глазах происходит переход к  государству — производственной компании. А  в  производственных корпорациях ни  о  какой субсидиарщине речи быть не может. Только единоначалие и  соборность с  делегированными сверху полномочиями. У страны есть лидер, взваливший на себя ношу высшей, в истинном понимании этого слова, власти, и  коллективное бессознательное потянулось к нему, причем как показывает практика, не только наше. И  хорошо! Значит, у  обновленной страны-корпорации появился узнаваемый бренд — Личность Президента! Для матрицы соборности это абсолютная необходимость и залог успеха каждого гражданина-сотрудника. Конечно, спокойно наблюдать за  нашим взрослением «за  лужей» люди с  «активной» жизненной позицией не будут, но  «Претерпевый до  конца, той спасен будет» (Мф. 10,22). Модельки в  их компьютерах уже «поехали». Ну,  и  славно. Значит, у  ребят тоже появился повод очнуться и перестать быть игрушкой в созданных собственными руками играх. Нам  же и  об  их спасении думать надо (соборность, однако!).

А что  же будет с  Европой? Думаю, в  ряде европейских стран наблюдаемый рост консервативных настроений может привести в  среднесрочной перспективе (в  период 2020–2030  гг.) к  возрождению монархий по  образцу франкистской Испании (Франция, Италия, Греция, Болгария, Португалия — наиболее вероятные кандидаты). И уже соборная модель явочным порядком будет нахлобучиваться на  субсидиарные ожидания «лучших» людей. Германия останется субсидиарной и  федеративной. Это удобно всем. Немцам матрица субсидиарности прописана французами и  американцами, да и мы возражать не будем, т. к. соборность делает Штольцев слишком навязчивыми по  отношению к  соседям. Если серьезно, то преодолеть текущий кризис ЕС сможет только реформировав общие институты и способы принятия решений. Ведь отношения с  ближайшими соседями (Россия, Украина, Турция) могут строиться просто на принципах равноправного сотрудничества самостоятельных субъектов международных отношений по образцу отношений между ЕС и США, не имеющих взаимных интеграционных намерений. Сближение законодательств и  открытие рынков — отнюдь не непременное условие конструктивного сотрудничества в политике и экономике.

А. А. Ходус,

к-т эк. наук

Be the first to comment on "Война матриц"

Leave a comment

Your email address will not be published.


*