«Это все Америка мутит»

Из разговора двух бомжей, подслушанного автором

у выхода из метро «Тургеневская» 11 июля 2014г. в два часа пополудни

Услышав эти слова, я вздрогнул и понял, что нужно завязывать с чтением политических новостей и, как можно скорее начинать заниматься текущей хозяйственной практикой. В бизнесе существует на эту тему следующее наблюдение: если о перспективах роста на фондовом рынке начинают всерьез рассуждать ваш водитель и парикмахер, то это значит, что нужно срочно закрывать все биржевые позиции и выходить в кэш. С политикой и постижением ее тайных смыслов буквально всеми социальными слоями общества та же история. Тем более, что Америка не только постоянно что-то мутит, но и ее саму мутит изрядно. Одна история с пропажей 700 тонн немецкого золота чего стоит. Немцам долго прибираться придется после этого праздника жизни. И ведь было бы не так обидно, кабы совместно «уговорили» эдакие авуары, а так пока один «с сошкой» занимался делом «семеро с ложкой» методично обесценили плоды его усилий…

У моего приятеля лет 25 назад во время службы в армии случилась аналогичная история. Подошел однажды положенный срок смены постельного белья, а его все не меняют и не меняют. Обратился он к кастеляну и тот, тяжело вздохнув и подкатив глаза к небу, выдал примерно такую сентенцию: «понимаешь, Олег, жизнь есть жизнь… в общем, не будет тебе чистой простыни». Убедительно и исчерпывающе. Немцы, думаю, получили в итоге такое же объяснение. И вот все понимают, что за нашим мировым кастеляном и хлеборезом не уследить, а сделать ничего не могут — «Устав» не позволяет. На этой почве подспудно развивается стокгольмский синдром (см. мою статью в предыдущем номере), хотя нечаянная рефлексия на эту тему польского министра иностранных дел, выложенная в интернете, позволяет надеяться, что заложники рассудок окончательно не утратили и трезво оценивают ущербную сервильность своей позиции.

В разворачивающихся событиях Россия вынуждена превратиться в некий комитет солдатских матерей и постоянно придумывать как спасти от геноцида очередную партию жертв всемирной дедовщины (что в 2008 г, что сейчас). Приютив беглецов, я, конечно, имею в виду новые субъекты федерации, мы спасаем их население и имущество всех форм собственности от немедленного уничтожения. Но это краткосрочная задача. А есть еще и долгосрочная — как придать имуществу, как основному месту приложения созидательных усилий населения, такой статус, чтобы и на более длительной перспективе оно не стало жертвой «юридического» произвола?

Итак, как же на новых территориях безопасно продолжить ведение бизнеса, сохранить и приумножить активы? Сразу оговорюсь, что совсем избежать рисков недобросовестных судебных претензий бывших собственников или третьих лиц невозможно, но вот минимизировать риски ареста имущества, его виндикации, заставить всех действовать в правовом поле и самому там остаться можно вполне.

В современном «демократическом» мире источником власти, как известно, является народ. Его волеизъявление имеет абсолютную легитимность и, будучи правильным образом оформленным, не может быть результативно оспорено. Речь идет о референдумах, плебисцитах и прочих юридических действиях, легитимизирующих работу постоянно действующих органов власти (законодательных, судебных и исполнительных). Публичные органы власти, действующие от имени народа, автоматически распространяют полученную легитимность на все собственные решения в рамках своих полномочий. Главное юридическое требование — нельзя передать больше прав, чем имеешь сам (этим юриспруденция выгодно отличается от экономики, кстати) остается соблюденным.

Если республиканские органы власти, Крыма, например, имеют право принять решение о национализации и последующей приватизации соответствующих предприятий, то они снимают главную головную боль — наличие у покупателя добросовестного статуса. Соседка моей прабабки купила до войны у сельсовета дом, конфискованный у «кулаков». И когда прежние хозяева пожаловались немецким оккупационным властям на текущего собственника, те, изучив документы, только развели руками. Орднунг убер алее — сказали им наши тогдашние немецкие «партнеры», имея ввиду, что какая бы ни была власть, а добросовестный статус покупателя никто не в силах отменить. Либо нужна была всеобщая реституция, на что оккупационные власти не имели права, т. к. их никто не выбирал (не формировал соответствующего законодательного органа власти). У наших новых субъектов федерации с легитимностью законодательных органов все в порядке, поэтому они в рамках своих полномочий могут принять любой закон об условиях как возмездной, так и безвозмездной национализации.

Сложность бесплатного варианта в том, что и последующая передача реквизированного имущества должна быть мотивирована точно такими же резонами (о государственной безопасности и пр.). А ведь следующему собственнику идеально соответствовать требованиям масштабных государственных резонов будет крайне затруднительно. На определенном этапе может оказаться, что имущество, отбиравшееся во имя решения каких-то сложных задач, банально используется в коммерческих целях. Одним словом, если не удалось удержаться и что-то пришлось отнять, то для безопасности бизнеса такое имущество лучше арендовать у государства, а не получить в собственность.

При возмездной национализации целесообразно опять же не продавать полученное имущество, а вносить его в уставный капитал акционерных обществ с долей государства (она будет автоматически возникать при внесении имущества). На следующем уровне решение о распоряжении таким имуществом будет принимать соответствующее Общее собрание акционеров, Совет директоров и Генеральный директор в рамках своих полномочий. Эти полномочия лучше прописаны в российском корпоративном праве и результаты их реализации оспариваются труднее, чем точно такие же {на ту же сумму и количество) действия государственных чиновников. Кроме того, чем длиннее цепочка безденежной передачи имущества, тем меньше рисков возникновения претензий (в том числе от собственных правоохранительных органов).

Оба случая национализации и дальнейшей приватизации годятся для крупного бизнеса, где общественный интерес может быть легко обоснован. Но кроме общественного интереса есть еще и личный. Поэтому следующие примеры чаще встречаются в практике частного бизнеса.

Речь идет, прежде всего, о процедурах банкротства. Если это налоговые иски, то правопреемником имущественных прав становится государство. О рисках получения имущества от него сказано выше, поэтому повторяться не будем. Это не самый идеальный вариант. Если кредитором и, соответственно, истцом являются частные лица и компании, то они становятся и правопреемниками имущества. Продав его руками конкурсного управляющего и затем еще пару раз перепродав можно вообще добиться признания того, что это совсем другое имущество, а не то, которым предприятие располагало изначально, на момент конкурсного производства (особенно если речь идет об акциях). Скупка долгов компании и получение контроля над процедурой банкротства компании-цели оправданна в случае желания получить предприятие не как набор активов, а как действующий бизнес. Следует признать, что судебная легитимность владения оправданна как дополнительная во всех без исключения случаях {и в уже рассмотренных и в последующих). Вплоть до того, что соответствующие судебные решения необходимо получить независимо от того считаете вы текущее владение безопасным или нет: по принципу «когда судишься сам с собой — выиграешь обязательно». Вторичное (неконтролируемое) судебное разбирательство по тем же или похожим основаниям будет либо маловероятным, либо малорезультативным.

И наконец, самый гуманный по отношению к бывшему собственнику способ — это приобретение контрольного пакета акций предприятия в процессе переговоров. Чтобы знать наверняка, что собственник потом не «передумает» договариваться о покупке акций нужно не только у него, но и «у себя». Речь идет о таком условии сделки как кратное увеличение уставного капитала и приобретение всего   дополнительного   выпуска   акций новым собственником. Решение об увеличении УК обязательно должен принять предыдущий собственник (1) и увеличиться УК должен в разы (2). Это двойная защита нового владельца от ужасов виндикации. Конечно, голосовать «старый» собственник будет только при условии, что текущий контрольный пакет у него купят за достаточно справедливую цену. Но и у покупателя есть серьезная переговорная позиция (см. два предыдущих способа легитимизации). Из плюсов следует упомянуть необычайную скорость смены владения и сохранение бизнеса в полном объеме. Определенность в бизнесе и дого-вороспособность сторон— залог экономического процветания территории, населения и собственников любого этапа. Так что это не совсем безнадежный и дорогой вариант. У «старого» собственника в этом случае есть возможность остаться в бизнесе  и   капитализировать   свой   пакет акции    не    единовременно    через    продажу, а постепенно, но на более крупную сумму, через выполнение некоего хозяйственного    контракта   с   предприятием. Это тоже может быть элементом переговорной позиции. Эмоциональные составляющие    сделки —    статус    контрагента в переговорах и «сохранение лица» при его выходе из бизнеса определенно являются еще одним долгосрочным способом защиты активов. В конце концов, было бы иначе — не дошла бы Россия в свое время до Калифорнии. Медленное расставание и выплата отступных в виде оплаты выполнения некоего хозяйственного договора, конечно, имеют свои минусы, правовые   риски   и   последствия. Выбор модели, в любом случае, будет зависеть от масштабов бизнеса вовлеченных в  процесс  сторон,   наличия у продавца другого  бизнеса и фактора срочности, а также персоналий  переговорщиков. Поэтому дать  в  этой ситуации какой-то универсальный рецепт невозможно, особенно заочно и заранее.

Итак, подытоживая сказанное, необходимо помнить, что:

— во всех сценариях решение о смене   владения должен принять орган, имеющий   на   это   достаточный объем полномочий (сам собственник, публичный орган власти, суд);

— судебное решение является желательным во всех без исключения способах смены собственника;

— новый владелец должен получить имущество в свое распоряжение не напрямую, а опосредованно, через цепочку владений;

— для владения приобретаемым имуществом и ведения бизнеса должна быть создана специальная (новая) spv компания с «чистым» балансом и отсутствием кредитной истории с любым знаком. Только так она сможет оперативно привлекать новое финансирование и избегать прямых претензий бывших владельцев, третьих лиц и спровоцированных ими санкций. А вот владеть долями в этой компании смогут лица и компании с какой угодно историей и названием.

А. А. Ходус,

к-т эк. наук