Решительно нет ни одного промысла, который бы не мог

у нас быть поставлен собственными средствами. Исчезни

вся цивилизация – одного Петербурга было бы достаточно,

    чтобы снова восстановить ее.

Теперь, кроме центробежных политических сил, есть

такие центростремительные могущества, как наука –

по самой природе своеймеждународная, как печать –

главное орудие науки. Возможен таможенный, промышленный,

биржевой, политический бойкот, но лишить нас и умственного

общения с собою Европа не может, а при этом условии

  мы уже в состоянии создавать сами все вещественные ценности. 

                                                                                                 Михаил Осипович Меньшиков,

                                                             из статьи «Замкнутое государство»(август 1902 г.)                                                                                                                                                                                                           

Летом 1761 года М.В. Ломоносов обнаружил атмосферу на Венере.Интересно было бы посмотреть на реакцию великого энциклопедиста, спросив, как он намерен коммерциализировать свое открытие. Вероятно, подобный дискурс возбудил бы у него еще и интерес к психиатрии. А представим, что было бы, окажись Михайло Васильевич сегодня среди нас и узнай он ход мысли и действий министерства просвещения России начала XXI века?

Все эти милые сентенции об излишке творцов и нужде в потребителях… Учитывая пылкий нрав гения и присущую его эпохе непосредственность, боюсь, мы не досчитались бы одного особо просвещенного министра. Как минимум.

Но, от фантазий — к реальности. Недавно мы отметили 300-летие славного подвижника науки. Зачем? Просто потому, что это еще один «бренд» России, «логотип» которого можно разместить на кармане джинсов в районе правой ягодицы? Видимо, нет.

  Видимо, ломоносовский дух познания и творчества все еще доносит до нас через три века некий «месседж», который можно уложить в три слова: «самоценность научного знания». Мысль банальная, но парадоксальным образом уже не очевидная. Особенно, если учесть растущую популярность точки зрения на молодые (и не очень) научные кадры, как на ресурс конкурентного бизнеса. То есть, они – часть конвейера, который один-два раза в год должен обновлять продуктовую линейку за счет неких инноваций. Это хорошо? Да, нормально. Этого достаточно для научного прогресса? Нет! Никоим образом!

Перенос акцентов с фундаментальных исследований на прикладное совершенствование – самый верный путь к деградации.

      Да, на фундаментальной науке сложно заработать. Почти невозможно. Прорывное открытие, приводящее к новому качеству познания мира – это дальний прогноз, горизонт, который можно приблизить вложением человеческих сил, таланта и денег, но без гарантий продаж при жизни главбуха.

     Второй путь – тотально прикладная наука в услужении рынку – это гарантированный тупик человеческого познания, опасность которого тем вернее, чем шире распространяется в обществе товарно-денежный подход к образованию, научному творчеству и исследовательской работе.

    Видимо, об этом предлагает задуматься Михаил Васильевич Ломоносов своим загадочным потомкам, которые так любят круглые даты. Для тех, кто думает иначе, великий ученый также оставил достойное наследие – знание о наличии атмосферы на Венере все еще можно продать!

Александр Пылаев, редактор «ЭС».