«Идеологический образ демократии создавался теми  же методами, что и образ рыночной экономики. Из реальной системы власти и  управления (системы государственности) западного общества абстрагировались такие ее черты, как многопартийность, разделение властей, выборность органов власти, сменяемость их и т. д.

Эту сумму признаков, обработав их методами идеологии, назвали демократией и объявили их сущностью всей системы государственности. И способ использования этой идеологической фальсификации реальности тот же: внушить незападным дуракам мысль, будто стоит на место их плохой государственности ввести эту замечательную «демократию», как в стране начнется райская жизнь.

На самом деле демократия не исчерпывает систему государственности западнизма. Более того, она вообще не является тут главным элементом. Она на виду, производит много шума, всячески рекламируется и набивает себе цену. Но она — лишь поверхность реальной системы власти.

…Система сверхгосударственности не содержит в  себе ни  крупицы демократической власти. Тут нет никаких политических партий, нет никакого разделения властей, публичность сведена к  минимуму или исключена совсем, преобладает принцип секретности, кастовости, личных сговоров. Коммунистическая государственность уже теперь выглядит в  сравнении с ней как дилетантизм. Тут вырабатывается особая «культура управления», которая со временем обещает стать самой деспотичной властью в истории человечества».

Александр Зиновьев

«Запад», Мюнхен, март 1993 г.

Пока не забылся Фергюсон, пройдемся по его отшумевшим улицам. О чем, собственно, был этот шум? На поверхности — мелкий юридический конфликт под соусом расовой (кастовой) обиженности. Полицейский, застреливший чернокожего парня из низов, предстал не перед судом, а  перед большим жюри присяжных, которое не нашло в действиях стрелка ничего противозаконного. Городок вспыхнул массовыми акциями, к  которым присоединились еще полторы сотни населенных пунктов по всем США. По формальным признакам это было похоже на буйство украинских майданов с  активной опорой на  «организующую силу» соцсетей. Власти ответили жестко, что сделало похожей и  телевизионную картинку. «Неужели и  У  НИХ началось?» — подумали зрители, привыкшие видеть США в роли поджигателей протеста там и сям, а не тушителей у себя.

Тот случай, когда внешняя похожесть скрывает фундаментально иное содержание процесса.

Как верно отметил политолог Алексей Третьяков, суть американской политики — в  покрытии разницы между 20  процентами мирового ВВП, которые США производят и 40 процентами, которые они же потребляют. Эти 20% разницы — есть цель и одновременно бюджет глобального обмана, который покрывает расходные статьи, как на внешнем, так и на внутреннем «рынках».

Про внешние мы более-менее в  курсе. Откровения г-жи Нуланд о  5  миллиардах на «украинскую демократию» как раз оттуда. А вот про внутреннюю «демократизацию» известно меньше. Тем и интересен Фергюсон.

Во-первых, извлеченные из  карманов неамериканцев средства оплачивают относительно сытую жизнь миллионов штатовских безработных, поколениями живущих на пособия. Размеренный быт этих профессиональных бездельников, взбадриваемый криминалом и  перестрелками с  полицией — суть одна из важнейших черт американской исключительности «для внутреннего пользования». Об этом не принято говорить, то таков реальный «обмен веществ».

Во-вторых, осознание своей врожденной исключительности с  опорой на сытый желудок формирует (да, не без помощи голливуда) железную колею для всех возможных массовых социальных реакций. Эта колея называется «частность». В бедах и несправедливостях, которые случаются «даже в США» всегда будет виновата не паразитическая система существования этого государства, а  какой-нибудь излишне нервный полицейский, нерадивый судья, продажный министр и, наконец, максимум — слабый президент. Последняя проблема имеет простой алгоритм решения — подождать, и выбрать нового из другой партии.

В-третьих, партий, реально играющих с населением «в политику», всего две. Это очень удобно с учетом зачаточного уровня образования миллионов профессиональных безработных и  их семей. Помнится, после загадочного самолетопада 9 сентября по миру триумфально прошел «документальный» фильм американского режиссера Майкла Мура «Фаренгейт 9/11», который пафосно обвинил в  трагедии агрессивную политику республиканца Буша младшего. И  нам был явлен «миротворец» — демократ Обама. Смешно, правда?

В-четвертых, даже врожденные инстинкты требуют тренировки. Политика Обамы признана провальной. Если недовольство масс имеет опасный привкус разочарования, то  рекомендуется «спустить пар». Демократы, конечно, не против набрать баллы на недовольстве от их собственного правления. А значит — нужен акт «повышенного внимания» к частной обиде кого-нибудь не белого «из народа». Так мир узнал о  городке Ф. Вообще, американская полиция отстреливает людей сотнями ежегодно. Просто тут все волшебным образом «совпало».

Что получило американское общество в  итоге? Из  обязательного — отснятое на  видео и показанное всему миру (и себе!) подтверждение своего «исключительного» свободолюбия, неотличимую от реальности 3-D имитацию бурной политической жизни. Опционально — вкусную интригу в предстоящих баталиях между республиканцами и демократами, когда первые против высокомерного негра-президента, а  вторые за  униженного негра-покойника. Тут есть о чем поспорить!

Уже сегодня американская политическая элита может себя поздравить: очередные (2016 г.) «судьбоносные» выборы между светло-зеленым и темно-салатовым пройдут на высоком подъеме «демократических традиций».

В конце концов, как Париж стоит мессы, так и 20 процентов мирового ВВП стоят дюжины перевернутых полицейских машин. «Обмен веществ» продолжается.

Александр Пылаев,

редактор «ЭС»